Батый заплатит кровью!

Офка с криком пробудилась и, сидя на постели, старалась прийти в себя. Она была вся в поту, сердце бешено колотилось у неё в груди.

Из соседней светлицы прибежала Наталья в тонкой исподней рубашке, вся окутанная длинными распущенными волосами, как русалка.

— На соседней улице что-то горит, из моего окна хорошо видно, — торопливо выпалила Наталья. — Очень сильно полыхает!

Соскочив с кровати, Офка последовала за младшей сестрой в её комнату. Там горел на столе небольшой масляный светильник. Наталья боялась спать в полной темноте.

Глянув в окно, Офка увидела невдалеке над заснеженными крышами теремов, облитыми голубоватым лунным сиянием, яркое зарево пожара.

— Матерь Божья! — встревожилась Офка. — Это же в Суконном переулке чей-то дом вспыхнул. Вот беда-то!

Офка метнулась обратно в свою спаленку и стала торопливо одеваться, хватая со скамьи одну одёжку за другой. Неожиданно Офку озарил красноватый свет масляной лампы, это пришла Евдокия Дедиловна, услышав топот босых ног в покоях дочерей.

— Куда ты, на ночь глядя? — сонным голосом обратилась купчиха к старшей дочери.

— Пожар случился в Суконном переулке, — ответила Офка, спешно заплетая волосы в косу. — Пойду гляну, чей дом горит.

Евдокия Дедиловна заохала, но удерживать Офку не стала, зная, что в Суконном переулке живёт её лучшая подруга.

— Можно, я приведу Гордёну к нам, коль выяснится, что это их дом горит. — Офка взглянула на мать, перебросив на спину свою длинную косу. — Чай, Гордёна нас не стеснит.

— Конечно, приводи, — кивнула Евдокия Дедиловна, — можешь и брата её привести. Токмо само-то в огонь не лезь!

Выйдя из ворот на улицу, Офка едва не угодила под ноги ратников в кольчугах и шлемах, со щитами и копьями в руках. Воины гурьбой бежали по Спасской улице в сторону Суконного переулка. Офка прижалась спиной к воротам, пропуская этот лязгающий доспехами поток людей. И тут до слуха Офки долетел раскатистый гул сполошного колокола.

Офка кинулась бежать вслед за ратниками, объятая тревогой за Гордёну. Длинное платье и полы её беличьей душегреи не позволяли Офке мчаться резво, к тому же её сафьяновые сапожки скользили на рыхлом истоптанном снегу. Добежав до Суконного переулка, Офка увидела жуткую картину. Пожар охватил два дома и дворовые постройки, один из этих домов принадлежал родителям Гордёны. Разносимое ветром пламя уже перекинулось на кровли соседних теремов. По переулку метались испуганные женщины и дети, кое-как одетые, с растрёпанными волосами. Тут же возле горящих домов шла яростная сеча русичей с татарами, гортанные выкрики которых сливались со звоном сталкивающихся клинков.

Внезапно остолбеневшая Офка увидела Гордёну, отчаянно вырывавшуюся из рук кривоногого татарина в мохнатой шапке с высоким верхом. Из одежды на Гордёне была лишь белая исподняя сорочица, её волосы были распущены. Повалив Гордёну наземь, степняк в мохнатой шапке достал из-за пазухи верёвку^, собираясь связать ей руки. Кровь бросилась в лицо Офке. Не раздумывая ни секунды, она рванулась на выручку к подруге. Подлетев к татарину, Офка с силой толкнула его в грудь обеими руками. Татарин пошатнулся, но всё же устоял на ногах. Офка же, поскользнувшись, шмякнулась на спину рядом с полураздетой рыдающей Гордёной.

Увидев Офку, степняк оскалил в улыбке широкие редкие зубы и что-то обронил на своём непонятном наречии. Нагнувшись, он крепко схватил Офку за кисть левой руки. В следующий миг в воздухе что-то сверкнуло, словно молния. Татарин, вновь открыв рот, так и не успел ничего произнести, поскольку его голова вдруг упала на снег. Безголовое тело в длинном тёмном халате с саблей на поясе рухнуло прямо на Гордёну, окатив её струёй крови, бьющей из рассечённой шейной артерии. Закричав от ужаса, Гордёна через мгновение лишилась чувств.

Перед Офкой предстал Важен в полном воинском снаряжении со щитом, утыканном стрелами, и с мечом, окрашенным кровью по самую рукоятку. Одним пинком Важен сбросил безголовый труп татарина с обомлевшей Гордёны, затем живо привёл её в чувство.

— А ну-ка, милые, дуйте во всю прыть отсель! — воскликнул Важен, подняв на ноги обеих подруг. — Бегите отсель без оглядки! Ну, живее!

Ошеломлённая всем происходящим, Офка схватила Гордёну за руку и потащила её за собой. Забрызганную кровью Гордёну мутило так сильно, что, пройдя лишь несколько шагов, она упала на колени и исторгла из себя обильную рвоту. У Офки у самой ноги подгибались от сильнейшего страха, а руки ходили ходуном.

Беспокоясь за Бажена, Офка обернулась назад и увидела, что татар в Суконном переулке заметно прибавилось. На фоне пожарища тёмные силуэты степняков в длиннополых халатах, в высоких шапках с меховой опушкой, с колчанами за спиной, с кривыми саблями в руках показались Офке злобными призраками, выскочившими из преисподней. Лязг и грохот оружия, стоны и вопли раненых, боевой клич татар и свирепые возгласы русичей — всё это сливалось в леденящий кровь шум. Офка так и не смогла разглядеть Бажена в скопище сражающихся бойцов.

Подхватив Гордёну под руку, Офка поспешила к своему дому.