Баттонскилл: Карта, мобы, два скилла

Закончив, Чернецов сложил руки на груди. Глазьева тоже молчала, две пары глаз спокойно ждали моего ответа. Возникла пауза.

А было ли мне что рассказывать? Чекановы Николай и Любовь, для меня это только имена. Их музыкальная группа погибла на гастролях на севере, и маленького меня забрала к себе тётя.

– Ну-у-у… – нехотя протянул я, – Они что-то хотели от моего отца.

– А твой отец?

– Нет его давно.

Чернецов погладил щетину.

– А что они хотели?

– Не знаю, не помню отца, я маленький был. Эти отморозки сказали, что Чекан что-то оставил у меня.

В комнате воцарилась тишина.

– Как ты сказал, твоя фамилия?

У меня ёкнуло сердце. И без того чёрные глаза модератора вдруг почернели ещё больше.

– Так вот почему лицо знакомое… – едва выдавил он из себя.

Екатерина рядом округлила глаза, в ужасе глядя, как Чернецов приподнимается со стула. И моментально облачилась в ту же форму ниндзя, что была до этого.

– Герман, стой! – она оттянула меня себе за спину.

– Глазьева, – Чернецов достал из-под плаща короткую дубину, – Это сын Чекана и Гончей…

– Герман, – Екатерина вытянула кинжал, – Стой, ты же знаешь наказание.

Неожиданно один из кирпичей на стене поменял цвет, и замигал ярко-красным экраном. Из скрытых динамиков донёсся голос:

– Срочно остановите допрос!

Глава 4, в которой правила

А вот теперь я прекрасно осознал, что Екатерина – моя защитница. Неожиданно сильные пальцы рванули меня со стула, и я оказался у неё за спиной.

Красные блики от мерцающего на стене экрана полыхали на стенах и лицах, оттуда вещал предупреждающий голос: «Остановите допрос!»

Чернецов просто пожирал меня взглядом, впервые в жизни подарив ощущение, что это такое, когда тебя ненавидят. Но, стиснув кулаки, я не отводил взгляда. Ещё ничего не сделал такого в этой жизни, что заслужить подобное.

– Герман!

Как чувствует себя парень, которого защищает девушка? Тем более, она была чуть ниже меня.

Да нормально чувствует, когда это сотрудница какого-то там отдела. А перед тобой хмурый мужик вполне себе боевого вида, который до этого ещё и творил невозможные вещи.

– Герман Чернецов, – прошептала Екатерина, свободной рукой подталкивая меня к двери, – Четвёртое правило Невмешательства…

В другой её руке покачивался кинжал, длиной минимум сантиметров тридцать. Мне чудилось, или по лезвию бегали электрические разряды?

– Катя, он их сын! – Чернецов хлопнул ладонью по столу, – Этих… этих…

Его дубинка в руке, так похожая на полицейскую, загорелась синеватым светом.

Я приготовился. Если он сейчас что-то скажет про моих родителей, то я тоже сдерживаться не буду. И пусть мне страшно…

Екатерина обеспокоенно обернулась на меня и покачала головой, мол, не надо. Потом повторила, отчеканивая слова:

– Четвёртое. Правило. Невмешательства!

Чернецов, поджав губы, процедил:

– Игрок не может… Их сын, Катя! Их кровь!

– Герман. Правило.

Чернецов бухнул на стол свою дубинку, и сел, мрачный, как туча. Он не сводил с меня взгляда, но всё же сказал:

– Игрок не может… кхм… навредить нюбсу, – он прищурился, – если для сохранения тайны этого не требовалось.

В допросной повисла тишина.

– Герман, ты должен понимать… – начала было Екатерина, но вдруг в полу допросной осветился синий круг.

В нём проявился силуэт, и через миг превратился в низкого человека, одетого в деловой серый костюм.

– Ректор Дворфич, – одновременно произнесли мои оккупанты, а Герман даже встал со стула.

Выглядел гость необычно. Низкорослый, достававший едва мне до груди, вот только в плечах шире меня в три раза. Седая борода, спускающаяся прямо на пол, и толстый нос-картошка создавали комичный вид, но при этом глаза были очень серьёзные, и будто видели нас насквозь.

Названный Дворфичем покосился на мигающий и верещащий экран в стене, махнул рукой, и тот погас.

– А, Гончар, так вот ты какой, – гость прищурился, разглядывая меня за спиной Екатерины.

Я в свою очередь тоже рассматривал его. Уж очень незнакомец напоминал низкорослых гномов из фильмов и игр. Не хватало только молота или топора.

– Ректор, но как вы… – Чернецов растерянно поднял руки, показывая на что-то в воздухе, – В «Сито» же нельзя телепортироваться.

– Нет времени, – Дворфич отмахнулся, – Глазьева, уводи простачка.

– Сейчас называем их нюбсами, ректор, – поправил Чернецов.

– Да все эти новшества, – гном поморщился, – Глазьева, ну?

– Но… я… – Екатерина замялась.

Модератор тоже покачал головой:

– При всём уважении, ректор, но есть правила.

Дворфич дёрнул головой, посмотрев на дверь.

– Глазьева, если доверяешь мне, сейчас же уводи парня.

Екатерина на миг замялась, переглянувшись с Чернецовым. Тот в свою очередь положил руку на дубинку:

– Господин ректор, как модератор, я заявляю… – он вдохнул, будто хотел что-то сказать.

– Твой аккаунт действителен, Гончар, – перебил его Дворфич, глядя на меня, – Только доберись до «Батона».

– Но это же сын Чекана… – не сдавался Чернецов.

Он наклонился, уперев кулаки в стол.

– Ага, твоего друга, кстати, – гном хлопнул в ладоши и исчез в таком же синем круге.

Я же уставился на Чернецова. Друг моего отца?! Тогда какого хрена он…