Батон за 13 копеек

— Юра, что ты к человеку лезешь с глупостями?! Кончится, конечно! Тебе до восемнадцати три года! Войны так долго не длятся! Да вообще она уже кончается… почти что… Да, товарищ?

— Ага, — сказал я. — Ты, Юрка, не бойся войны! Настоящий мужик, он войны не боится! Он Родину защищает! Вот я, например…

Я хотел сказать, как круто играю в танчики и как героически поддерживаю русское воинство в Интернете. Потом решил, что объяснять предкам, что такое Интернет и компьютерные игры, будет слишком сложно.

— Вот я, например, прибыл к вам сюда именно с этой целью! Спасти нашу общую Родину! Исправить историю и сохранить страну, которую дерьмократы променяли на колбасу!

— Кто такие дерьмократы? — спросил Юра. — Это, может, демократы? Что, Белинский, Чернышевский, Добролюбов?.. Но они же уже умерли…

— Да Юрка, замолчи, не суйся с глупостями! — оборвала его мать. — Вы, товарищ, лучше про колбасу расскажите! Что у вас там при капитализме с колбасой?

— В смысле — что… — Я растерялся. — Это было образное выражение. Я хотел сказать, что либероиды обменяли величие нашей страны на западные погремушки. Вот я и говорю — за колбасу продали.

— Да-да, — сказала баба Маня. — Понимаю. Ну так мне вот интересно: за какую именно колбасу продали Родину? Варёную или копчёную? Может, докторскую? Может, сервелат? О, знаете, я слышала, что при капитализме есть тридцать сортов колбасы. Это правда? Вот девчата говорили. Я не верю. Их же столько не придумать!

— Мария Петровна, нашли про что спрашивать! — бросил я укоризненно. — У вас Отечество в опасности, понимаете? Вас Америка вот-вот поработит! А вы про колбасу чего-то спрашиваете! Ну есть эти тридцать сортов, ну и что?! Что с них проку? В любом супермаркете тридцать, и сорок, и пятьдесят…

— Пятьдесят! — бабуля ахнула. — Скажите, а что супермаркет — это, получается, такой большой магазин самообслуживания? Это где полки, полки, полки, а на них товары, товары, товары… И ты там идёшь и берёшь, и берёшь, и берёшь всё, что хочешь… И у вас такие есть, да?

— Ну есть, — буркнул я.

— О, Юрка! Слышал? — дед хлопнул отца по плечу. — Вот оно, твоё светлое будущее! Будешь в старости жить по-буржуйски! В супермаркеты будешь ходить!

— А бананы к вам завозят? — спросил Юра.

— Завозят. До жопы бананов, — сказал я, не желая сообщать ему о том, что до старости он не доживёт. — А вы, товарищи, лучше бы поинтересовались более серьёзными вещами, чем эти мелочи. Вот вы можете себе представить, чтоб мужики с мужиками как бабы жили? Чтобы красились, манерничали… И ещё говорили, что это нормально! В наше время в Америке так. И мало им своих извращенцев, они еще и стараются к нам это распространить! Гомосеков развелось уже немеряно!.. А что у хохлов сейчас — даже представить не можете…

— Плевать на хохлов, — сказал дед. — Вы, товарищ, правду нам сказали про колбасу и бананы?

— Ну естественно, правду!

— И скоро ли наступит такая жизнь?

— Да уже в девяностые!

— Долго, — вздохнул Николай.

— Вот именно! У нас еще есть время побороться! Спасти Родину! Так что же? Вы со мной?

— Ну пожалуй, что и с вами, — сказал дед. — А скажите, я правильно понял, что вот эта дверка из пара — она в ваше время?

— Да. Представьте, я встретил волшебницу, которая исполнила моё заветное желание — создала портал в восьмидесятые!

— Стало быть, он и обратно работает?

— Ну, вероятно. А что?

— Да так я, просто… А вы знаете, товарищ… Как вас там… Хотя не важно… Принесите мне, пожалуйста, отвёртку!

— Зачем?

— Я вам фокус покажу, — ответил дед. — Посмотрите фокус, а дальше начнём спасать Родину сразу. Отвёртка на балконе, балкон в комнате.

Я знал, где балкон и где с давних времен размещаются инструменты. Бегом бросился в коридор, оттуда в комнату. Бросил несколько любопытных взглядов на ретро-облик моего привычного жилища. Вышел на балкон, нашёл отвёртку.

И вернулся.

Переступив порог кухни, я сразу же понял, зачем деду Коле понадобилась отвёртка. Чтоб отвлечь меня! На моих глазах в волшебной дверке мелькнул и скрылся бабушкин халат. Бати уже не было. Дед стоял у самой дверки.

— Что же вы творите, Николай Иваныч?! — смятенно воскликнул я. — Как же вам не стыдно?! А кто же Союз спасать будет?

— Так вам надо — вы и спасайте, — ответствовал дед.

Шагнул дверку и исчез.

Пар тут же рассеялся. Шарика в кастрюльке больше не было.

«Три туда — три обратно» — вдруг вспомнилось мне.

На обычной советской плите в обычной советской кухне обычного советского человека остывала обычная советская вода.

3.