Батон за 13 копеек

— Ну удачи, — сказал я. — Смотри, в Афганистан не загреми.

— Спасибо. Постараюсь.

— Лезь в окно — и вон отсюда!

— Э-э, постойте, это же моя квартира…

— Советская власть у тебя её экспроприирует. Вон, говорю!

— Да, блин, вы-то кто такой?

— А я тут главный. Не уйдёшь — я милицию вызову! Считаю до трёх! Раз…

— Ой, да чёрт с вами! — ответил путешественник во времени.

Он вылез в окно и ушёл.

Честно говоря, сам не знаю, зачем я так резко прогнал его. Кажется, этот дрищ пустил бы меня в свою дверку и по-хорошему. Наверное, просто хотелось какой-то победы. Показать ему, кто главный! А ещё почему-то подумалось, что Ирине лучше с этим товарищем не встречаться. Объяснять это всё ей, да больно надо… Да и мало ли какие временные парадоксы могут быть…

Впрочем, ну их всех! Ирку, Людмилу Васильевну, Костю, Кофтёнкина, попаданцев… Идите вы, товарищи, все лесом! И ты, Андропов, с ними же иди!

Прощай, скука, прощай, дефицит, прощай, собиранье макулатуры!

Компьютер! Я иду к тебе!

С удовольствием представив, сколько сообщений накопилось за эти дни во всех моих соцсетях, я переступил через порог паровой двери…

22.

В этот раз перемещение во времени не сопровождалось загрязнением или очисткой кухонного гарнитура. Гарнитур просто сменился: вместо типично-белого советского стоял вырвиглазный оранжевый. Да и в целом кухня явно претерпела ремонт, даже, может быть, и не раз. Переведя взгляд с покрытого магнитами холодильника на кофемашину, я радостно выдохнул. Дома!

Ну то есть, почти дома.

Осталось лишь добраться до собственного жилья.

Я бы с радостью вылез через окно, как тот призывник, но за сорок прошедших лет на нём появились решётки. Значит, придётся ходить по квартире… Вот бы дома не было хозяев!..

Осторожно открыв дверь, я вышел с кухни. Попытался оглядеться в коридоре…

… И сразу столкнулся с какой-то противной старухой!

— Спасите-помогите! Террорист!!! — заголосила она тут же.

— Ты что, бабка, рехнулась? Какой я тебе террорист? — бросил я, приготовившись нокаутировать полоумную, чтобы спокойно уйти и не объясняться.

Тут внутри что-то ёкнуло.

— Ирина?! Это ты, что ль?

Бабка с удивлением посмотрела на меня. В её глазах мелькнул тот огонёк, из-за которого я к ней и приставал в той, прошлой жизни…

— А ты этот… как тебя звать-то?

— Серёга.

— Серёга… Тот хрен, что ко мне клеился когда-то. А потом напросился домой и внезапно исчез.

— Не забыла! — Я довольно улыбнулся.

— Да тебя уж не забудешь! — Бабка фыркнула. — Таких клоунов я больше не встречала ни до, ни после. Да ещё как вёл себя по-хамски…

— Ты, бабуля, тоже воспитанием сейчас не блещешь, — заметил я. — Зацени, кстати: ты старая, а я так и остался молодым! Неплохо, да? Хочешь узнать, как я так это сделал?

— Да насрать мне, — сказала Ирина. — Молодой и молодой. И хрен с тобой. Думаешь, что стоит этим хвастаться? Да как же! У вас, молодых, все мозги в Интернете! Знать ни черта не хотите, никого не уважаете! Тьфу на вас, наркоманы проклятые! Мы в вашем возрасте БАМ строили, трудились во благо родины… А вы на что способны? В телефоны свои пялиться?

— Ирина, какой ещё БАМ?! — Я расхохотался. — Да ты по диссидентским вечеринкам зависала и джинсы варила! Какой труд на благо родины?! Фарцовка, что ль, твоя? Кстати, продала мои одежки? Давай сюда выручку!

— У Чубайса попроси! — сказала бабка. — Накопления все сгорели в 90-е! Ограбили нас дерьмократы! Просрали страну — вот такие как ты вот!

— Как я?! Да ты рехнулась! Ты ж сама от Сахарова чёртова фанатела до Перестройки!

— Никогда я от него не фанатела! Мне твой Сахаров нахрен не сдался! Я с четырнадцати лет была в комсомоле! И в партию вступила бы, если б американцы не развалили всё!

— Блин, Ирина, ты сама всё и разваливала…

— Ничего я не разваливала! Я всегда была самым большим патриотом советской власти! Это такие, как ты, продались…

— Слушай, тебе же семидесяти нет еще, верно? И при этом ты уже в маразме.

— Сам ты в маразме, майдаун! Думаешь, не помню, как тебе при Андропове американцы джинсы передавали через агента? Тебя ещё тогда завербовали!

— Блин, да я это выдумал всё! Я тебе хотел понравиться, карга!

— Ага, рассказывай! Нет уж, друг ситный! Я ещё тогда и заподозрила, что ты из тех, кто Родиной торгует! А уж когда ты мне обёртку от «Сникерса» сунул поганого вашего…

— Да ты на неё смотрела во все глаза! Оторваться не могла! Гладила даже!

— Ну, рассказывай, конечно!.. Да я сразу поняла, что это дрянь! Мне и взглянуть-то на эту бумажку противно было!

Конечно, в мире Ирины прошло почти сорок лет, а не двадцать минут, как в моём, но то, что она так перевирает события, свидетелем которых был я сам, бесило жутко. Это, что, у неё старческое, что ли? Или врёт спецом? А может, издевается?

Впрочем, плевать. Я не стану с ней больше общаться.

— С меня хватит. Я пошёл отсюда.

— Давай, вали, пока милицию не вызвала! Скажи сперва только, где Ваня.

— Какой ещё Ваня?

— Да внук мой, понятное дело! Ему, вон, повестка пришла. Родину должен идти защищать. А он делся куда-то.

— За своими внуками сама следи, фарцовщица.