Бастион

— Она не такой уж плохой человечек… Мне кажется…

— А вот советы мне давать не надо, — нарочито ровным голосом попросил Порок. — Не заставляй меня вспоминать струю, добрую сказку, и приказывать: "Тень, знай свое место!" Я не хочу, то б наши беседы протекали в стиле "внутреннего диалога". Мне ее искренне жаль, и я даже постараюсь как-нибудь компенсировать ее переживания… Дать ей денег, что ли… Она быстро утешится… Но я не люблю ее! И ничего не могу с этим поделать… Я бы мог оставить ее тебе, впоследствии, но… выиграв пари, я собираюсь уйти отсюда. Навсегда. А отражения, как известно, не живут без хозяина. Я не Творец, и не человек, что б давать жизнь…

— Я знаю…

— У тебя все? Тогда иди. Я вызову тебя, когда придет время…

Сон 1014

…— Не снимая сапог?! — ужаснулся Кульнев. — Воля ваша, господа, но как-то все это… мерзко. Я все понимаю, но ведь не дикарь же он. Император. Какой — никакой этикет все же должен быть. Женщины все — таки… Я сам командую гусарами, что это такое — объяснять не нужно. Вон, один Давыдов чего стоит, но что б так…В приличном обществе за такое сразу а дуэль вызывают… Впрочем, да…. То ж его вызовет, он же — император… Прямо беда какая — то, а?..

Друзья с затаенными улыбками смотрели на расстроенного генерала. Было что-то трогательное в его детской обиде за честь слабого пола. И уж совсем сложно было представить, что шеф Гродненского гусарского полка… никогда не зал женщин. И дело было не в его, уже ставшей притчей во языцах, внешности (огромный рост, огромная голова, огромный нос: не человек — оживший голем, наспех вылепленный из полусырой глины. Встретишь такого ночью в лесу — неделю заикаться будешь!) , а в его немыслимой, невероятной даже для рыцарских времен чистоте… так отпугивающей женщин! Легендарнейший генерал своего времени, главный герой народных сказок и лубочных рисунков, был непостижимо, беспримерно, трогательно… добр. Сколько раз, посреди сражения, гибнущие под натиском русских солдат враги, в едином порыве отчаяния, начинали звать на помощь… Кульнева! И Кульнев являлся на зов — могучий, скалоподобый, он простирал над сдающимися свой исполинский палаш (Денису Давыдову он как раз доходил до кончика носа), и — спасал, беря под свою личную опеку. Король Швеции, воевавший тогда с Россией, прислал в вою армию приказ, запрещающий… стрелять в Кульнева! Отдававший солдатам все, до последней копейки, он был легендарно бескорыстен, снискав себе славу "беднейшего из генералов". По свидетельству Дениса Давыдова, он, заботясь о солдатах, за ночь вставал 7-8 раз, говоря: "я не сплю и не отдыхаю, что бы армия спала и отдыхала"… Ну согласитесь: кому нужен такой муж?

Впрочем, один раз непобедимый генерал два не попал в плен.  Он долго и безуспешно добивался расположения приглянувшейся ему особы, и… чудо вершилось! Одурманенная блеском славы, окружавшей его (Кульнев только что провел свои войска по льду Балтийского моря до самого Стокгольма, после чего немедленно был заключен Фридрихсгамский мир, положивший конец затянувшейся войне и вновь присоединившей к России Финляндию), она согласилась стать женой этого монстроподобного добряка, но при одном условии: Кульнев навсегда должен оставить военную службу. Ученик Суворова, герой многих славных компаний, человек, живший только ради защиты Отечества, он, наверное, так и не понял, что это не отказ,  простое самодурство избалованной дряни... С его ВЫСОТЫ ему этого было просто не понять. Он был огромен! Огромен во всем: в мужестве,  щедрости, в скромности, в славе…Это про него Давыдов позже писал: "… жил огромный человек, расточитель славы.." Казалось, он просто иногда не понимает, как могут быть люди такими.. мелкими?!.

— Нет, я действительно не понимаю, — продолжал между тем Кульнев. — Он ведь все — таки офицер… хоть бывший, но — офицер!

— Да все просто, Яков Петрович, — сказал Волконский, раскуривая трубку. — Тщеславие. Вот и весь секрет. Этот недомерок в треуголке невероятно тщеславен. Он весь состоит из самомнения. Всего остального для него просто нет. Ради своих амбиций он готов… Как же он говорил? А, вот! "Когда я его-то хочу, меня ничто не остановит. Ради своей цели я готов целовать задницы!" Он убивает тысячи и сотни тысяч только ради своих амбиций. А уж такая "мелочь", как дамы… Они для него что-то вроде брадобрея или горничной — при необходимости воспользовался их услугами и пошел дальше, даже не вспоминая…

— Но они-то?! Они — то как соглашаются?! Не горничные ведь, не посудомойки…

— Кто-то из того же тщеславия: император, он и во Франции император… А кто-то по необходимости. Например, когда он указал на Марию Валевскую, то ее (при живом-то муже!), уговаривали всей Польшей: " Вы должны это сделать ради Речи Посполитой!".

— Но мне кто-то говорил, что он любит Жозефину…

— Когда любят, не бросают, даже если женщина не может родить ему ребенка. Он и в свою нынешнюю жену просто ткнул пальцем, как в помидор на базаре, и ее родители быстро принесли покупателю заказ. Я иногда думаю, господа: вообще что-то человеческое в этом чурбане есть?