Бастард фон Нарбэ

Лукаса сбило с ног, проволокло по земле. Вокруг свистели осколки. Он прижался к камням, молясь о том, чтоб осталась неповреждённой ткань лёгкого скафандра. Тогда ещё не понял, что… да ничего ещё не понял. Мыслей было: переждать, пока закончится свистопляска, вызвать аварийную бригаду, разобрать завал. Следовало поспешить – рыцари в своих скафандрах продержатся долго, а вот церцетарии в одних форменных рясах, могут и душу Богу отдать.

И только услышав по связи крики, а потом вот это, бесконечное: «господи-господи-господи…» Лукас понял, что рухнувшие стены раздавили тех, кто был внутри.

Он снова попытался связаться с Управлением.  И снова не услышал ничего, кроме хрипов пустого эфира. Планетотрясение, потом взрыв, рухнуло сразу несколько корпусов, так что же они там,  заснули?! Почему молчат?! Бросив напрасные попытки, Лукас побежал в ближайший уцелевший корпус, надеясь найти там людей или, хотя бы, дуфунг.

А нашёл осколки на полу, стены со следами демонтированных коммуникаций и. Система регенерации воздуха, правда, работала. Но больше не было ничего. Да ещё этот хруст. Вот-вот одна из хрупких переборок не выдержит, воздух рванётся наружу, расширяя дыру, и корпус, вполне возможно, обвалится, так же, как соседние.

Он быстро миновал систему шлюзов. Не глядя, прошёл через несколько больших пустых залов. Шёл к ангарам, избегая выходить на поверхность. Сейчас, когда ничего уже не взрывалось, можно было довериться инстинктам: под открытым небом опасно, опасней, чем под крышами из фотоэлементов. В одном из помещений, по размеру больше похожем на раздевалку, увидел спасательную капсулу. Сначала не обратил внимания, не удивился даже, за какой надобностью нужна такая в лабораторном корпусе…

Уже выходя в следующий коридор, понял: двигателей нет.

– Возвращаться глупо, – сказал Лукас сам себе.

И пошёл обратно.

Нельзя сказать, чтобы он не любил странности… Увы, рыцарь-пилот Лукас фон Нарбэ испытывал ко всему загадочному слабость, объяснимую, и всё же с трудом простительную для человека, далёкого от мирской суеты.

Входя в «раздевалку», он понял, что капсулой «капсула» вовсе не была. А шкафчики вдоль стен предназначались отнюдь не для спецодежды: ни к чему одёжным шкафчикам такое количество проводов.

Лукас подошёл ближе и осторожно заглянул внутрь через прозрачный колпак. «На ложементе покоилась очень бледная женщина. Светловолосая, в униформе салатного цвета – кажется такую носили местные биологи. Ее губы и ногти были синеватого оттенка».

Женщине требовалась помощь.

Может быть, здесь проводился какой-то эксперимент, а незнакомка выступала в роли подопытной. А,  может быть, она почувствовала себя плохо – кто знает, какая дрянь попала в результате взрыва в систему вентиляции – и забралась в герметичную капсулу, надеясь дождаться спасателей.

Датчики скафандра указывали, что сейчас воздух чист. Рядом с любым из шлюзов в стенных нишах хранились аварийные комплекты. Дуфунгов, полагающихся по правилам техники безопасности, Лукас там не обнаружил, но защитные костюмы были в порядке.

Дрянные. Лёгонькие. Одноразовые. Однако продержаться в таком на поверхности можно было больше часа.

Найти запорный механизм оказалось делом недолгим, и спустя несколько секунд Лукас откинул колпак капсулы.

*  *  *

Сначала она увидела глаза. Очень тревожные глаза в обрамлении длинных чёрных ресниц. Фиолетовые. Нет, правда, глаза цветом как тёмные фиалки, или  как сумеречные рубины, что добывались в Облаке Тилбе.

Потом услышала голос:

– Дочь моя, как вы себя чувствуете?

Только потом вспомнила значения слов. И стало смешно: какая ещё дочь? Но вместо смеха получилось неслышное сипение. Губ коснулось что-то прохладное… Вода. Пластиковая туба с водой из… аварийного комплекта.

Где они? Что случилось?

Неплохо бы сказать это вслух…

– Где я?

– Понятия не имею, – ответил голос.

И кто я?

Кто?

Частичная амнезия, как последствие контузии. Это, говорят, обычное дело.  В том, что ее контузило, она не сомневалась. Во-первых, смутно припоминала что-то… вот где и с кем дрались не понять. Во-вторых, не будь она ранена, что бы ей делать в витакамере?

Луиза! Ну, слава богу! Луиза Беляева…

Майор мирской пехоты, командир подразделения по подавлению организованных беспорядков.

– Вы можете встать?

Интересный вопрос. Кажется, да. Сесть у неё, во всяком случае, получилось. И голова не кружилась, и чувствовала она себя (это если бы он снова спросил), как обычно. То есть, очень хорошо.

Ну и кто тут у нас? Господи… ничего себе, прекрасный принц.

– Кто вы? – спросила Луиза, разглядывая его с головы до ног.

– Лукас фон Нарбэ, – последовал ответ, – рыцарь-пилот ордена Десницы Господней, монастырь «Святой Зигфрид». Нам лучше поспешить, дочь моя, – он протянул руку: – позвольте, помочь вам.

– Не смешите! – фыркнула Луиза.

Взялась руками за борта витакамеры, и выпрыгнула на пол.

– Ваш скафандр, дочь моя, – невозмутимо сказал фон Нарбэ.