— Мы распространили слухи о дуэли по всему городу — спокойно ответил распорядитель — Будет тотализатор, будет продажа воды и пирогов. Арена предприятие коммерческое, хоть и под патронажем магистратуры, мы должны откуда-то брать деньги на содержание. И кстати сказать — часть средств Арена выделяет на похороны тому, кому не повезло. Это же ведь тоже стоит денег. Так что… если вам не повезет — знайте, вы не останетесь без средств на захоронение. Похороним, как полагается.
— Спасибо! — я не выдержал, и фыркнул — Только вам не кажется, что мне в этом случае уже будет все равно?
— Вам — вероятно. Но вашей родне? — так же спокойно парировал распорядитель — У вас все вопросы?
— Еще два. Первый: мои спутники, вы можете посадить их на достойные места? Пять человек.
— Сделаю — кивнул мужчина — Еще вопрос?
— Как сделать ставку? Я вообще могу сделать ставку в тотализаторе?
— Хмм… в принципе, можете — пожал плечами распорядитель — Но только на свой выигрыш.
— А почему только на себя? — ухмыляюсь я, в общем-то зная ответ, но решив потроллить этого типа.
— Только на себя — тоже усмехнулся мужчина, оглядываясь на коридор — Вдруг вам уже все равно, вы поддадитесь, позволите, чтобы вас убили. И ваша семья получит крупный куш. А это мошенничество. Вы хотите сделать ставку?
— Да. Сто золотых — снимаю с пояса тяжелый мешочек (взял денег у Содии, плюс к своим), протягиваю распорядителю — Принимаете?
— О! — тот удивленно таращит глаза — Вы так в себе уверены?
— Я люблю делать рискованные ставки. Кстати, какие ставки сейчас?
— Эмм… один к двумстам — признается распорядитель, пожимая плечами — Не обижайтесь, но вашего соперника все знают, а вас… нет, так-то знают, но не как бойца. Потому… вот так. И кстати, возможно, что ставка против вас еще увеличится. Может дойти и до двухсот пятидесяти.
— Как сделать ставку?
— Я приму — распорядитель берет мой кошель, развязывает, содержимое высыпает на столик у входа. Пересчитал очень быстро, только монеты мелькали. Кивнул:
— Сто монет. Рисковая ставка! — смотрит на меня серьезно, и ему точно наплевать, что я сейчас думаю. Главное — бизнес.
Пишет что-то на деревянном квадратике свинцовым карандашом, подает мне:
— Вот. После окончания боя обратитесь ко мне, или… это может сделать ваш представитель.
Больше ничего не сказал. Отговаривать не стал, оно и понятно — зачем ему это надо? Бизнес, есть бизнес.
Парнишка моих лет провел меня в раздевалку, поглядывая на меня искоса, и со странным выражением на лице. То ли его подмывало что-то спросить, то ли сказать что я болван, раз связался с таким монстром, как Сенрак. Но не спросил. И не сказал. Спросил его я сам:
— А где раздевалка Оссана?
— В другом конце Арены, господин! Чтобы вы не столкнулись и не поубивали друг друга раньше времени! — охотно ответил мальчишка, и все-таки не выдержал:
— А вы знаете, что на вас ставки уже один к двести тридцать?
— То есть если поставить на меня одну монету, получишь двести тридцать? — усмехнулся я.
— Ну… да! — слегка опешил парень, хотел что-то сказать, но я его перебил:
— Вот иди, и поставь на меня все, что у тебя есть. Вдруг я выиграю! Представляешь, сколько ты получишь?
— У вас никаких шансов, господин — вздохнул парень — Сенрак всегда выигрвает. У нас даже шутка такая есть: «он выйдет против Сенрака» То есть…
Парень осекся, а я продолжил за него:
— То есть — дурак?
— Ну… я этого не говорил! — парень потупил взгляд, а я ухмыльнулся:
— Поставь на меня, не будь ослом.
Парнишка снова покосился — не сержусь ли я? Убедился, что нет, и торопливо пожелав мне удачи, быстрым шагом, почти бегом вышел из комнаты. Я остался один.
Переодевание много времени не заняло. Да чего там переодеваться? Штаны остались на мне, сапоги со стальным носком — тоже. Снял камзол, рубаху, и остался по пояс голым. Снадобья я выпил еще дома, перед выездом. Они действуют около суток, так что я ничем не рисковал.
Размялся, потом взял в руки меч и кинжал, проделал несколько фехтовальных приемов. Отложил оружие, сел на табурет, прикрыл глаза входя в состояние транса. Мысленным взором прошелся по всему телу, стараясь не пропустить ни один кусочек плоти, настраивая себя на предстоящий бой и входя в состояние отрешения, полного спокойствия. Бой можно проиграть — если запаникуешь, если тебе покажется, что все проиграно. Я должен быть спокоен — удав, подползающий к своей жертве перед броском. И только так могу победить.
Шаги я слышал, но не придал этому значения. Когда арбалетный болт ударил меня в грудь, чуть ниже ключицы, я собирался встать навстречу распорядителю — думал что это он за мной пришел. Это меня и спасло. Я успел развернуться, потому болт пронзил мышцы, выйдя с другой стороны, а не пробил сердце, и не вошел в легкое. Фактически — случай, а может и вбитое в меня ожидание неприятностей, эдакая паранойя, которую мне усиленно прививали все эти годы. Всегда жду пакости от окружающих, и редко в этом ошибаюсь. Но при всем, притом — какого черта я в незнакомом месте принялся медитировать? Не ожидал, что на меня нападут? Мол, на Арене такого не может быть? А вот поди ж ты!