Басни. Книга 1

И я бы, право не стал сильно разносить басни Жан-Жака Буазара, ибо если отринуть классовую составляющую, то посыл у басен неплох, разумен и весьма актуален: будь скромен и терпелив, не верь ложным ценностям, понимай собеседников, будь вежлив, – эти советы актуальны и ныне вне зависимости от того, пролетарий ты или буржуа, монах или интеллигент. Не в последнюю очередь заблуждения Буазара продиктованы тем, что науки (в том числе и гуманитарные) ещё не сделали тот скачок, результатом которого является нынешний уровень знаний о природе и человеке: ни Дарвина, ни Менделеева, ни Лобачевского, ни Сеченова, ни Мечникова, ни Пирогова ещё не родилось, да и гуманитарным наукам ещё предстояло пройти свой путь и дать понимание, чем же смута отличается от революции.

Если не жестокой шуткой, то как минимум горькой иронией служит тот факт, что ярому монархисту Буазару довелось наблюдать июльскую революцию 1830 года, ознаменовавшую окончательное падение абсолютной монархии во Франции, десакрализацию королевской власти и размытие сословных границ. Такую личную трагедию Буазар уже пережить не мог и через три года, 10 октября 1833 умер в Кане, всеми покинутый и забытый. Я более чем уверен, что несмотря на косность мышления от обладающий живым умом Буазар все равно пытался как-то понять причины падения казалось бы идеального строя и почему после этого небо не упало на землю… Но умирая, он не знал, что в Германии этими же вопросами (хотя и под другим углом) уже задавался 15-летний гимназист Карл Маркс, который на них обязательно ответит, создав своё всесильное – поскольку верное – учение7.

Пролог

Отважный невольник, что многих верней

Зерцалом служил для грехов королей;

Икона для града, чьей жертвой он пал8;

Карающий бич дураков и злодеев,

Эзоп меня тонкостям сим наущал,

Как смыслом слова наполнять не жалея.

Раб остроумный, чья муза изысканно

В строку уложит мысль старца фригийского9,

Федр10 да поправит мои излияния,

Образу кистью придав обаяние.

Смешавшие слёзы с волной Иппокрены11,

Вы, что по сей день продолжали шептать

Над скорбной могилою Лафонтена12,

О Грации, к вам ныне смею взывать:

Хоть быть я в фаворе у вас недостоин,

Как был бы я вашим избранником милым,

Что вашей любовью бы мироточил;

Но если б молящему дали вы толику -

Чтоб образ причудливый вообразил -

Улыбок своих – то читатель влюблённый

Огрехи в стихах мне простит благосклонно.

Prologue

Esclave Genereux , toi qui sus autrefois

Presenter le miroir aux passions des Rois ;

Idole du pays dont tu fus la victime ;

Redoutable fleau des pervers et des sots ,

Esope , enseigne – moi cet art simple et sublime

De prodiguer le sens en menageant les mots .

Esclave ingenieux , dont la muse polie

Adoucit les lecons du fage de Phrygie ,

Phedre , corrige mes essais ,

Peintre doux et correct , acheve mes portraits .

Vous qui melez vos pleurs aux ondes d'Hippocrene ,

Vous qui n'avez encor cesse de soupirer

Sur le tombeau de la Fontaine ,

O Graces , aujourd'hui j'ose vous implorer :

Je n'attends point de vous ces faveurs singulieres

Qu'au plus cheri de vos amans

Prodigua votre amour en de plus heureux tems ;

Mais si vous exaucez de plus humbles prieres ,

Dans ces peintures mensongeres

Souriez quelquefois ; le lecteur amoureux ,

De leurs nombreux defauts detournera les yeux .

I.

Волк и агнец

Робан13, учтивый барашек,

Мучим чахоткой нещадно,

Сидел на диете (молоко с кашей),

Присматривал за овчарней.

Узнавший об этом волк

В калитку скребется уже:

– Как здоровье у сторожей?

Не слишком ли воздух сперт?

Не люб, – подвывает он, – же

Простуженным этот комфорт:

Я сделал чудесное средство,

Что, право, вкусней, чем чабрец,

Даю слово, избавит от них,

От твоих хворей грудных:

Робашик, я лишь войду -

И вмиг ту болезнь изведу.

Ни тебя, ни овечьего мяса

Не хочу я ни в коем разе,

Лишь лекарство заботливо дам…

– Спасибо, – ответил Робан, -

– Хоть в загоне всё хуже мне и больней,

Лучше так, чем снаружи в опасности,

Коль Вы, волк, хотите меня спасти,

Тогда будьте любезны, уйдите скорей.

Le Loup et L'Agneau

Robin , gentil moutonnet ,

Menace de pulmonie ,

Par regime etoit au lait

Et gardoit la bergerie .

Le Loup en fut informe ;

Il va gratter a la porte :

Comment est – ce qu'on se porte ?

N'est – on point trop renferme ?

Est – il dit que l'on ne forte

Si – tot qu'on est enrhume :

Je fais une herbe divine ,

Plus douce que serpolet ,

Dont je garantis l'effet ,

Pour tous les maux de poitrine :

J'y menerai Robinet ,

Et vous le guerirai net .

De l'avis ni de l'escorte

Je ne veux en nulle sorte ,

Du garde et du medecin

Grand merci , reprit Robin ;

Duffe – je mourir au gite ,

J'en prefere le danger :

Si le Loup veut m'obliger ,

C'est de s'en aller bien vite .

II. Дитя и пчела

С пылом, с которым ничто не сравнится,

Решило дитя с пчелой порезвиться.

Спросите меня, почему? – для плезиру то было:

За неимением лучшего, дурно малец поступает,

Опять же, как прочие люди, досуг заполняя.

За художества эти щедро фортуна ему отплатила:

Пчела, как всегда в своём стиле,

Жалом своим, которым её наградила природа,

Мальца поразила, а после сама удалилась.