Читаем Басмачество: правда истории и вымысел фальсификаторов полностью

Участие в басмаческих шайках не только представителей эксплуататорских классов Туркестана, но и части трудового дехканства не отрицается советской историографией. Существенная разница, однако, состоит в том, что советские историки, говоря о вовлечении в басмачество некоторой отсталой части дехканства, выясняют причины, породившие это явление, определяют, к каким этапам движения оно относится, и показывают на основе многочисленных фактов, что основная часть дехканства шла в годы гражданской войны вместе с Советской властью, активно участвовала в разгроме басмачества[410].

Исследования советских ученых убедительно опровергают главный тезис западной реакционной историографии о том, что в басмачестве участвовали широкие массы дехкан.

Отметим еще одну характерную черту концепции «национального» характера басмачества: отрицание многими «советологами» связи этого выступления с общероссийской контрреволюцией.

Лидеры туркестанских буржуазных националистов, всячески подчеркивая «национальный» характер басмачества, старались умолчать о своих связях с русской контрреволюцией. Известно, что М. Чокаев, будучи министром внутренних дел правительства «Кокандской автономии», вместе с министром народной обороны этого правительства Ходжаевым прибыл в Чарджуй в конце 1917 г. к командиру белогвардейской казачьей части полковнику Зайцеву с просьбой «выгнать большевиков, захвативших в крае власть», «восстановить в правах законное правительство» и принять «общее руководство движением»[411].

В 1928 г. М. Чокаев в статье «Басмаческое движение в Туркестане» ни одним словом не обмолвился о своей поездке к полковнику Зайцеву и о том, что основной военной силой «Кокандской автономии» были казачьи части. Он демагогически заявил: «…единственной вооруженной силой «Кокандской автономии» были отряды, которые возглавлял Иргаш, бывший ссыльный»[412].

Одной из особенностей буржуазной литературы 20-х гг. было отсутствие единого мнения по рассматриваемому вопросу. В то время как националистические авторы (Валидов, Чокаев) не вскрывали, но, более того, затушевывали связи басмачей с русской контрреволюцией, материалы некоторых западных авторов, в частности Кастанье, их по существу опровергали. Упоминая о совместных действиях басмаческих банд с контрреволюционными организациями русских белогвардейцев, Кастанье при этом делал упор на то, что у них якобы различные цели, игнорируя этим классовый характер контрреволюционных сил, совместно боровшихся с Советской властью за реставрацию феодально-буржуазных порядков[413].

В первой половине 60-х гг. в «советологии» усиливается тенденция подчеркивать антирусский характер басмачества. Так, М. Рывкин писал: «Борьба между басмачами и советскими войсками была борьбой не между коммунистами и антикоммунистами, а между русскими и мусульманами. Басмачи, несмотря на то что сначала на короткий период были связаны с антикоммунистическими русскими группами, составляли национальное, мусульманское, туркестанское движение»[414]. Другой американский «советолог», Э. Бэкон, считал, что басмачество появилось в результате «глубокого чувства ненависти против всего русского», которое якобы глубоко укоренилось в народах Средней Азии и которое усилилось после победы Октябрьской революции[415].

М. Олкот, напротив, расценивала союз басмаческих и русских контрреволюционных сил (объединение басмаческих банд Мадамин-бека и «крестьянской армии» Монстрова) как «наиболее успешное и наиболее длительное басмаческо-русское сотрудничество», позволившее сформировать Ферганское временное правительство. Это буржуазно-националистическое правительство Олкот считала «демократическим, либеральным, выразителем интересов народа»[416].

То, что басмачество смогло активно действовать в Ферганской долине в конце 1917 и в 1918 г., обусловливалось также (как верно, кстати, отмечает Олкот) и блокадой Туркестана, его оторванностью от Советской России, наличием многочисленных антисоветских фронтов[417].

Пайпс, Парк, Беккер, Олкот и ряд других авторов считают, что создание народных республик в Бухаре и Хорезме дало новый импульс басмачеству. На самом деле не образование этих республик, а борьба антинародных сил против нового строя, установленного в Бухаре и Хорезме, вызвала оживление басмачества.

В реакционной буржуазной историографии на протяжении многих лет умышленно не анализируются причины возникновения различных басмаческих фронтов в 1918 –20-х гг. То, что басмачество в конце 1917 — в 1920-м г., а затем и в отдельные периоды 1920 и 1921 гг. в основном было сосредоточено в Ферганской области, объясняется рядом социально-экономических, политических и географических условий[418].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное