Басмачество: правда истории и вымысел фальсификаторов

Отметим, что «классическое» определение басмачества, своего рода обобщенное выражение мнения большинства буржуазных авторов, пишущих на эту тему, дают А. Беннигсен и С. Уимбуш. Басмачество, указывают они, — это «массовое, народное, антисоветское, контрреволюционное восстание мусульманского населения Средней Азии, как оседлого, так и кочевого»[380]. Понятия «контрреволюционное восстание», «антисоветское» вполне правильны. Что же касается других дефиниций вроде «народное», «массовое», то с этим, как уже отмечалось, согласиться нельзя.

Пытаясь обосновать истоки и закономерности басмачества в советское время, «советологи» 20-х гг. обращались к истории дореволюционной России, в частности к восстанию народов Средней Азии в 1916 г. Кастанье, например, считал главной причиной этого восстания прибытие в Туркестан большой массы немецких и австрийских военнопленных, контакт которых «с туземным населением означал интенсификацию антирусской пропаганды. Эта пропаганда и мобилизация туземцев на тыловые работы европейского фронта привели к Джизакскому восстанию 14/VII — 1916 г.»[381]. При этом совершенно игнорировались его классовые, социальные, национальные корни.

Что же в действительности произошло в 1916 г. в Средней Азии?

Известно, что непосредственным поводом выступления народных масс явился царский указ от 25 июня 1916 г. о наборе на работу в тылу действующей армии 400 тыс. человек из коренного населения Туркестана, Казахстана, Сибири и Кавказа, представителям которого царизм не доверял оружия, и поэтому они не служили в действующей армии. В их числе из Туркестана должно было быть направлено на тыловые работы до 200 тыс. узбеков, таджиков, туркмен, киргизов, казахов, каракалпаков и др.[382]

Царский указ, изданный в условиях роста забастовочной борьбы 1915–1916 гг. в городах Центральной России, волнений в армии, преимущественно среди солдат запасных частей, а также в обстановке бедственного положения дехкан и ремесленников, усугубившегося войной и угнетением, вызвал повсеместное возмущение. Негодование возросло и в связи с тем, что феодально-байская верхушка и купцы получили возможность откупиться от набора, а духовенство и их дети были вовсе освобождены от призыва.

Во многих городах и селах Туркестана проходили митинги и собрания, где звучал протест против указа, а в ряде населённых пунктов Ферганской, Семиреченской и Сырдарышской областей вспыхнули народные волнения и восстания, в которых участвовали десятки тысяч дехкан и ремесленников. Основу участников восстания составляли дехкане, городская беднота, выступавшие не только против национально-колониального гнета, но и против полуфеодальной, хищнической эксплуатации со стороны местных баев, манапов и ростовщиков.

Выступления народных масс были направлены против царского самодержавия и отчасти против местных феодалов и эксплуататоров. В силу этого восстание 1916 г. по своему политическому содержанию и движущим силам было антивоенным, антиимпериалистическим, а в некоторых районах и антифеодальным[383].

Вместе с тем в наиболее отсталых районах Средней Азии, где жили преимущественно скотоводы-кочевники, а также в ряде населенных пунктов с особенно отсталым населением феодалам и духовенству удалось разжечь национальную вражду, религиозный фанатизм и подвернуть выступления на реакционный путь. Именно здесь выдвигались лозунги, призывавшие к истреблению всего русского населения края, отделению Туркестана от России и восстановлению ханской и эмирской власти. Но это направление не приобрело массового характера, и восстание 1916 г. осталось по своему содержанию народным и справедливым.

Хотя восстание было жестоко подавлено царским правительством, оно в конечном итоге способствовало свержению царизма, укрепило в совместной борьбе с самодержавием союз трудящихся Средней Азии с русским народом.

Антикоммунистические версии Чокаева и других авторов 20–30-х гг. о восстании 1916 г. были подхвачены в 50-е гг. Р. Пайпсом, А. Парком, Б. Хаитом, в 60-е — С. Зеньковским, А. Беннигсеном, Э. Беккером, Э. Каррер д’Анкосс, а в 70–80-е гг. — С. Уимбушем, Э. Арнольдом, М. Олкот и другими «советологами».

Б. Хаит видел в басмачестве «продолжение освободительной борьбы» 1916 г. Он писал, что басмачество является «борьбой против русского господства и коммунизма»[384].