Басмачество: правда истории и вымысел фальсификаторов

Среди изданий, вышедших в 50-е гг., наиболее крупными работами, в которых с антикоммунистических позиций впервые в буржуазной историографии освещался большой круг вопросов по истории социализма в Средней Азии, включая и басмачество, были книги О. Кэроу (Великобритания) «Советская империя»; Р. Пайпса (США) «Образование Советского Союза: Коммунизм и национализм, 1917–1923»[240]; У. Коларза (Великобритания) «Россия и ее колонии» (выходила тремя изданйями в 1953–1955 гг.); Б. Хаита (ФРГ) «Туркестан в XX веке»; В. Монтея (Франция) «Советские мусульмане»; А. Парка (США) «Большевизм в Туркестане, 1917–1927» и др.[241] Специально проблемам басмачества была посвящена статья анонимного автора в лондонском журнале «Среднеазиатское обозрение»: «Басмачи: среднеазиатское движение сопротивления, 1918–1924»[242].

В этих работах и «исследованиях» других «советологов» фальсификация истории басмачества основывалась на «толкованиях» ленинской теории социалистической революции, характера Великой Октябрьской социалистической революции.

Рассматривая басмачество как «национальную войну против Советской власти», Парк, Хаит, ряд других буржуазных авторов проповедовали тезис о том, что в местной деревне главными были не классовые противоречия между байством и беднотой, а национальные — между дехканством в целом и русским переселенческим крестьянством.

Так, Б. Хаит в своей книге «Туркестан в XX столетии» выдвинул концепцию «единого классового общества» в Туркестане накануне Октября, подхваченную американским историком А. Парком. В Туркестане до Октябрьской революции было, по утверждению Хаита, не только классовое единение, но и социальное благополучие. Изобретается даже особый термин для обозначения этого обетованного рая — «исламская демократия». Его не смущало, очевидно, то, что Среднюю Азию потрясали социальные и классовые конфликты, а ее народы в 1905 и 1916 гг. участвовали в революционной, национально-освободительной борьбе[243].

Одним из самых «сильных доводов» Б. Хаита является утверждение о том, что народы Туркестана до Октября якобы имели свой особый путь развития, отличавшийся даже от путей развития других народов Востока, и что здесь не было деления на классы. «Тюркский народ, — читаем мы в его книге, — отличался от народов других исламских стран тем, что здесь во многих областях исчезла бедность». Хаит прямо писал, что «туркестанский народ… образовывал бесклассовое общество на основе ислама»[244]. Формулировка о «без— бедности» дехканства Туркестана понадобилась автору для перехода к националистической идее о бесклассовости народов Средней Азии, выступавших якобы единым фронтом против социалистической революции. Однако данные, приведенные Б. Хаитом для подтверждения «безбедности» и «бесклассовости» народов Туркестана на примере Ферганской долины, были опровергнуты другим «туркестановедом» — американским историком Парком, приведшим ряд фактов социального расслоения Ферганы[245]. Тем не менее А. Парк вслед за Б. Хаитом утверждал, будто после победы социалистической революции коренное население Туркестана, внутри которого не было никакой классовой дифференциации и которое состояло, следовательно, из монолитного бесклассового мусульманского общества, выступило единым фронтом против большевистской партии[246]. Основной прием, которым пользовался Парк, состоял в том, что некоторые ошибки партийного и советского руководства края он выдавал за политическую линию Коммунистической партии в национальном вопросе. С этих позиций рассматривалась им и сущность «Кокандской автономии»: Парк считал ее проявлением национально-освободительного движения народов Туркестана.