— Как интересно! — Гази появилась из кухни. — Можно мне взглянуть?
Фаллон показал ей третью часть чека и спрятал его вновь.
— Никому не говори об этом.
— Не скажу.
— Ну, так когда же обед?
Глава 8
На следующее утро Фаллон уже приканчивал вторую рюмку шураба, когда зазвонил маленький дверной колокол. Пришел мальчик-занидец с письмом. Заплатив ему пять арзу, Энтони прочел:
Фаллон нахмурился. Неужели Мжипа собирается вмешиваться в его планы со своими соображениями о том, как не уронить престиж человеческой расы перед туземцами? Он вполне способен делать это и одновременно обсуждать проект проникновения в Сафк. Фаллон вынужден был признать, что консул является истинным представителем человеческого рода.
Итак, он решил отправиться к Перси Мжипе и выяснить, что тому нужно, тем более что ему нечем было заняться в это утро. Фаллон принялся собираться.
— Ты куда? — спросила Гази, убирая со стола.
— Меня хочет видеть Перси.
— А зачем?
— Он не сказал.
Без дальнейших объяснений Фаллон вышел, положив приглашение в кошелек, подвешенный к поясу. Чувствуя, что его кошелек значительно полегчал по сравнению с прошлым днем, он сел в омнибус, запряженный парой айев и шедший по улице Асада к Кхарджу, где на проспекте с правительственными учреждениями помещалось земное консульство. Фаллон подождал, пока Мжипа закончил долгий разговор с каким-то кришнянским правительственным чиновником.
Когда чиновник ушел, Мжипа провел Фаллона во внутренние помещения и начал своим резким голосом:
— Фредро сказал, что вы собираетесь на прием взять с собой Гази. Это верно?
— Верно. Но какое отношение это имеет к консульству?
— Вы захватили с собой приглашение, как я просил?
— Да.
— Разрешите взглянуть?
— Пожалуйста, Перси, но надеюсь, вы не совершите никакой глупости, например, не разорвете его. Потому что это связано с вашим проклятым предложением. Не будет приема — не будет и Сафка.
— Не говорите вздор, — покачал головой Мжипа и внимательно изучил карточку. — Так я и думал.
— О чем вы думали?
— Вы внимательно прочли ее?
— Нет. Я свободно говорю по-балхибски, но читаю очень плохо.
— Значит, вы не читали этого примечания: «Приглашается только один человек».
— Что?
Мжипа указал на надпись. Фаллон прочел с упавшим сердцем.
— Черт возьми! — гневно воскликнул он.
Мжипа объяснил:
— Видите ли, я хорошо знаю Кастамбанга. Он принадлежит к дворянам, лишенным титула. Ужасный сноб: даже на вас смотрит свысока, можете себе представить такую наглость? Я уже видел его приглашения с подобным примечанием и подумал, что он не захочет пригласить Гази — не имеющую братьев женщину из низшего класса. Поэтому я и решил предупредить вас, чтобы избавить от затруднений, когда вы вдвоем явитесь к нему в дом и лакей не впустит Гази.
Фаллон беспомощно посмотрел в лицо Мжипе. Он не увидел признаков злорадства. Приходилось признать, что консул действительно хотел сделать ему одолжение.
— Спасибо, — сказал в конце концов Фаллон. — Теперь мне нужно постараться сообщить эту новость Гази так, чтобы она не сломала мне шею. Для этого мне понадобится вся мудрость Анерика.
— Тут я не могу вам помочь. Если уж вы хотите жить с этой огромной, сильной кришнянкой…
Фаллон удержался от замечания, что жена Мжипы напоминает слона с ее родины. Он только спросил:
— Вы там будете?
— Нет. Я добыл приглашение для себя и Фредро, но он решил не ходить.
— Почему? Я думал, он заинтересован в нашем проекте.
— Он слышал, что на подобных приемах устраивают бой зверей, а он ненавидит жестокость. Что касается меня, то наутро после приемов у меня болит голова. Я лучше останусь дома и буду читать «Аббека и Данжи».
— На гозаштандоу, в оригинале? Все двести шестьдесят четыре песни?
— Конечно, — ответил Мжипа.
— Да, как ужасна судьба интеллектуала! Кстати, вы обещали на следующий день дать мне необходимые средства для маскировки.
— Хорошо, что вы напомнили мне, — кивнул консул, порылся в ящике стола и достал оттуда сверток. — Здесь достаточно для вас обоих: краска для волос, уши, антенны и прочее. Земляне сейчас уже не используют это в Балхибе, но вам придется.
— Спасибо, Перси.
Фаллон шел по городу, напряженно размышляя. Вначале он не без борьбы подавил желание напиться так, чтобы, когда он протрезвеет, проклятый прием уже окончился. Затем, поскольку выдался очень хороший день, он решил прогуляться к городской стене, а не возвращаться сразу домой.
Он не хотел ссориться или порывать с Гази; с другой стороны, будет буря, если он просто скажет ей правду. Конечно, он совершил ошибку, не прочитав все на карточке. Он показывал ее Гази, так что она тоже могла заметить роковую фразу. Но говорить ей об этом сейчас не стоило.