Башня Рассвета (ЛП)

Он не знал причины этому. Почему он чувствовал себя худшим человеком в мире. Почему он едва мог взглянуть в сторону Несрин. Хотя он и был уверен в том, что всё это не укрылось от проницательности капитана. Между ними было заключено молчаливое соглашение касательно прошлой ночи — ни слова о том, что произошло. И эта причина сама по себе…

Ирэн ткнула пальцем его босую ногу.

— Ты чувствуешь моё прикосновение?

Шаол сжал пальцы.

— Да.

Она нахмурилась.

— Я нажимаю на ногу сильно или не очень?

Она опустила палец ниже.

— Больно, — проворчал он.

Её палец перестал давить на его ногу так сильно.

— А сейчас?

— Нормально.

Она повторила тест на другой ноге. Потрогала каждый из пальцев.

— Я думаю, — заметила она, — что загнала тёмную сущность… где-то в середину твоей спины. Метка всё та же, но это похоже на…

Она покачала головой.

— Я не могу объяснить.

— Тебе и не надо этого делать.

Это была её радость… Неразбавленная радость от воспоминания… Что отыграла у тьмы это небольшое движение. То, что она открыла, то, от чего она отказалась, чтобы оттолкнуть тьму этой раны.

— Я голоден, — сказал Шаол, пихнув её локтем. — Отобедаешь со мной?

К его удивлению она ответила согласием.

Глава 24

Несрин знала.

Она знала, что это был не просто интерес, который заставил Шаола попросить её поговорить с ним прошлой ночью.

С ней всё хорошо, заверяла капитан себя. Она была заменой — не одной, а двум женщинам в его жизни. А теперь и третьей. Несрин в полном порядке, повторяла она себе, когда шла по улицам Антики, без каких-либо признаков Валгов, и вошла в дворцовую зону.

Несрин подняла голову, глядя на дворец. Она не совсем была готова вернуться в свои комнаты, и не могла выдерживать эту зверскую жару.

Она заметила фигуру на крыше, и девушка мрачно улыбнулась. Она запыхалась, пока дошла к крыше, но, к счастью, Кадара была единственной, кто стал свидетелем этого.

Ракин щёлкнул клювом в знак приветствия, и вернулся к своему обеду.

— Я слышал, что ты направляешься сюда, — сказал Сартак с лестницы позади неё.

Несрин обернулась:

— Да?

Принц улыбнулся и подошёл ближе. Кадара быстрее начала есть, словно ей не терпелось взлететь в небеса.

— Этот дворец кишит шпионами, и некоторые из них — мои. Ты что-то хотела?

Он осмотрел её — лицо, которое было слишком усталым и бледным. Несчастным. Тётя и дядя вчера накормили её, а потом настояли, чтобы она отвела детей в доки, и выбрала рыбу для ужина. Они хотели как-то помочь.

«Всё еще бледная, — говорила Захида. — Твой взгляд слишком тяжел».

— Я… — Несрин посмотрела на город, в полном разгаре жизни во второй половине дня. — Я просто хотела немного тишины.

— Тогда я пойду, — сказал Сартак и собирался уйти.

— Нет, — выпалила она, подходя ближе. Она тут же опустила поднятую ладонь, приближающуюся к кожаной куртке. Никто не прикасался к принцу. Никто. — Я не хотела, чтобы ты уходил. Я… я не против твоей компании. — после она быстро добавила:

— Ваше Высочество.

Губы Сартака дёрнулись в усмешке:

— Немного поздно добавлять мой причудливый титул, тебе так не кажется?

Она умоляюще посмотрела на него. Но имела в виду именно то, что сказала.

Прошлой ночью, когда они поговорили на вечеринке, и за пределами Торре несколько ночей до этого… Она не чувствовала себя спокойной, отчуждённой или странной. Не чувствовала холода и отдалённости. Он подарил ей такую честь, уделяя столько внимания, и сопровождая вчера её и Шаола в комнаты. Она не возражала против всех тех чувств, ей нравилось быть рядом с другими… Но иногда…

— Я провела большую часть дня с семьёй. Они могут быть… утомительными. Требовательными.

— Я понимаю, — сухо сказал принц.

Улыбка коснулась её губ:

— Полагаю, что да.

— Но ты их всё равно любишь.

— А ты нет? — такой смелый, наглый вопрос.

Сартак пожал плечами:

— Кадара — моя семья. Ракины моя семья. А мои кровные узы… Трудно любить друг друга, зная, что когда-нибудь мы будем жаждать смерти друг друга. Любовь не может существовать без доверия. — он улыбнулся своему ракину. — Я доверяю Кадаре свою жизнь. Я бы умер за неё, и она за меня. Могу ли я сказать то же о своих братьях и сёстрах? Родителях?

— Это печально, — призналась Несрин.

— По крайней мере, у меня есть она, — сказал он ракину. — И всадники ракинов. Они тоже мои друзья — и семья. Жалей лучше моих братьев и сестёр, у кого нет больше никого.

Он был хорошим человеком.

Она шагала по открытой крыше с видом на город далеко внизу.

— Я скоро уеду. В горы ракинов. — тихо сказал Сартак. — Чтобы найти ответы по поводу того, что мы обсуждали той ночью в городе.

Несрин посмотрела через плечо, пытаясь найти нужные слова.

Его лицо оставалось нейтральным, даже когда он добавил:

— Я уверен, что твоя семья будет переживать, но… ты бы не хотела поехать со мной?

Да, хотела она сказать. Но вместо этого капитан спросила:

— Как долго?

Ибо время не было на её стороне. На их стороне. И нужно было охотиться за ответами, особенно в то время, когда собралось множество угроз…