Башня Рассвета (ЛП)

«Я не боюсь, — сказала Ирэн в темноту. — И тебе некуда бежать».

Дува дернулась, пытаясь вырваться из хватки Ирэн. Ирэн сильнее прижалась к ее груди.

Время замедлилось и исказилось. Она смутно ощущала боль в коленях, судороги в спине. Не зная, что Сартак и Кашин отказываются передать свое место кому-то другому.

Тем не менее, Ирэн посылала свою магию в Дуву. Наполняла ее этим пожирающим светом.

Демон кричал все время.

Но она понемногу разрушала его, разрушала его глубже.

Пока она не увидела его, свернувшегося в клубок.

Его истинная форма… Это было настолько ужасно, насколько она себе представляла.

Дым кружился и клубился, показывая проблески маленьких конечностей и когтей, в основном из голой, серой, гладкой кожи и неестественно большие темные глаза, которые неистовствовали, когда она смотрела на него.

На самом деле смотрели.

Он зашипел, обнажив острые зубы.

«Ваш мир падет. Как пали другие. Как и все остальные».

Демон зарыл когти глубоко в темноту. Дува закричала.

«Какой жалкий», — сказала Ирэн.

Возможно, она произнесла слово вслух, потому что тишина исчезла.

Далеко, эта связь… она стала тоньше. Рука на спине исчезла.

«Очень жалко, — повторила Ирэн, ее магия собралась за ней, словно мощная, вздымающаяся белая волна, — для принца, охотиться на беспомощную женщину».

Демон вскарабкался на волну, цепляясь за темноту, словно проходя через Дуву.

Ирэн двинулась вперед. Пусть ее волна упадет.

И когда ее сила врезалась в последние кусочки демона, он рассмеялся.

«Я не принц. Я принцесса. И вскоре мои сестры найдут тебя».

Свет Ирэн вспыхнул, уменьшился и раскололся, пожирая последний клочок темноты…

Ирэн вернулась в свое тело и рухнула на пол. Шаол выкрикнул ее имя.

Но Хасар стоявшая там, оттолкнула ее, когда Ирэн бросилась к Дуве, руки вспыхнули…

Но Дува кашлянула, задыхаясь, пытаясь повернуться набок.

— Поверните ее, — прорычала Ирэн принцам, которые повиновались. Сразу же, Дува перевернулась и ее вырвало через край дивана. Оно забрызгало колени Ирэн, запах был словно из самого глубокого ада. Но она осмотрела массу. Еда — в основном еда и пятнышки крови.

Дува снова перевернулась с шумом.

Из ее губ вырвался только черный дым. Ее снова вырвало, снова и снова.

До тех пор, пока на изумрудные полы не проскользнуло щупальце.

И как только тени соскользнули с губ Дувы… Ирэн почувствовала это. Даже когда ее магия напряглась и изогнулась, она почувствовала, что последний из этих демонов Валга становиться ничем.

Немного росы, растворенной солнцем.

Ее тело стало холодным и начало болеть. Пустота. Ее магия истощилась.

Она моргнула на людей у стены, стоящих около дивана.

Сыны кагана теперь окружали отца, руки на мечах, лица мрачные.

Смотрят с яростью. Не на Ирэн, не на Дуву, а на человека, который привел это в их дом. Их семью.

Лицо Дувы расслабилось, выдохнув, щеки порозовели.

Муж Дувы попытался снова пробиться к ней, но Ирэн остановила его рукой.

Тяжелая, рука была такой тяжелой. Но она выдержала взгляд молодого человека, полный паники. Который смотрел не на лицо жены, а на живот. Ирэн кивнула ему, как бы говоря: я посмотрю.

Затем она положила руки на живот.

Отправила ее магию для исследования, танцуя по нему — по жизни внутри.

Что-то новое и радостное ответило.

Громко.

Его удар заставил Дуву улыбнуться, ее веки открылись.

Дува моргнула. На мерцающую руку Ирэн, которую она все еще держала на животе.

— Это… — слова были резкими.

Ирэн улыбнулась, тихонько задыхаясь, избавляясь от тяжести в груди.

— Здоровый и человеческий.

Дува просто смотрела на Ирэн, пока темные глаза не наполнились слезами.

Ее муж опустился на кушетку, закрыв лицо руками, его плечи содрогались.

Едва уловимое движение — и каган оказался перед ними.

И самый могущественный человек на земле упал на колени перед этим диваном и потянулся к своей дочери.

— Это правда, Дува? — потребовал Аргун, стоя у изголовья дивана, и Ирэн сопротивлялась желанию связать его, чтобы дать женщине некоторое пространство, чтобы разобраться во всем, что она перенесла.

Сартак не сдержался. Он прорычал своему старшему брату:

— Заткни рот.

Но прежде чем Аргун смог ответить, Дува подняла голову с плеча кагана.

Слезы катились по ее щекам, когда она посмотрела на Сартака и Аргуна. Затем на Хасар. Затем на Кашина. И, наконец, на мужа, который поднял голову с рук.

Тени все еще выливались были на этом прекрасном лице, человеческом.

— Это правда, — прошептала Дува, ее голос дрогнул, когда она оглянулась на своих братьев и сестру. — Все это.

И когда все, что подразумевало признание, было высказано, каган снова потянул ее к себе, мягко покачивая, пока она плакала.

Хасар задержалась у подножия кушетки, а когда ее братья прижались, чтобы обнять сестру, что-то похожее на печаль было на ее лице.

Хасар заметила взгляд Ирэн и произнесла:

— Спасибо.