Башня рассвета

Борта молча плакала. По ее красивому лицу двумя ручейками текли слезы. Хулуна крепко держала внучку за руку. Их общая рана еще не зарубцевалась.

Горе ощущалось и на лице Сартака. Но не только горе. Восхищение и еще какое-то бесконечно нежное чувство.

– К историям о Стреле Нейты добавилась новая.

Несарина опять втянула голову в плечи и с улыбкой воспринимала похвалу слушателей. Фалкан громко захлопал в ладоши и попросил спеть еще что-нибудь.

К своему удивлению, Несарина согласилась. Она запела веселую песенку, которой научил ее отец: о стремительных горных ручьях и долинах, где вся земля покрыта цветами.

Несарина пела, ловя на себе взгляд Сартака. Прежде он никогда на нее так не смотрел. И она против воли не могла отвести от него глаз.

Через несколько дней Фалкан полностью оправился от раны. Теперь можно было обследовать развалины трех сторожевых башен, обнаруженных Хулуной.

В первых двух не нашлось ничего примечательного. Обе находились достаточно далеко и требовали раздельных полетов. Хулуна настрого запретила оставаться на ночь близ развалин. Не желая навлекать на себя ее гнев, разведчики возвращались в Альтунское гнездо и проводили там несколько дней. Кадара и Аркаса (так звали маленькую юркую рукку Борты) нуждались в отдыхе.

Отношение Сартака к оборотню почти не изменилось. Он следил за Фалканом столь же бдительно, как и Кадара. Но теперь принц хотя бы не уклонялся от разговоров с адарланцем.

Зато Борта обрушивала на Фалкана неиссякаемые потоки вопросов. Развалины, являвшие собой груды обломков и мусора, не вызывали у нее никакого интереса. Однако Борте очень хотелось знать, какие ощущения испытывает Фалкан, превращаясь в утку, ныряя под воду и скользя над водной поверхностью.

Еще больше Борту занимали ощущения Фалкана, когда он превращался в волка. Если волк поел сырого мяса, как оно потом переваривается человеческим желудком? Можно ли вообще, поев в облике зверя, превращаться обратно в человека, или нужно обождать? Наконец, приходилось ли ему справлять большую нужду по-волчьи?

Последний вопрос вызвал резкий смех Сартака. Принца не останавливало, что Фалкан густо покраснел и воздержался от ответа.

Развалины двух башен ничего не поведали о причинах строительства и противниках, с которыми в древности сражались фэйские солдаты. Не говоря уже о том, каким образом они побеждали врагов.

Оставалась третья, и последняя, башня. Несарина подсчитала дни, проведенные здесь, и поняла: три недели, о которых она уведомила Шаола в записке, почти на исходе.

Сартак это тоже знал. Несарину он нашел в одном из гнезд. Она восхищенно наблюдала, как птицы отдыхают, чистят перья и взмывают в воздух. Несарина часто приходила сюда во второй половине дня. Ее привлекала почти человеческая смышленость рукков и их любовные узы.

Когда принц вошел, Несарина стояла у стены, возле двери. Несколько минут они оба смотрели, как самец и самка нежно терлись клювами, а потом поскакали к выходу из пещеры и прыгнули в воздушную бездну.

– Присмотрись к тому рукку, – нарушил молчание принц, указывая на птицу с красновато-коричневым оперением.

Тот сидел у противоположной стены. Несарина не впервые видела этого рукка и всегда удивлялась, что к нему никто не приходит. Неужели его хозяину не выбрать время и не навестить крылатого друга?

– Его всадник умер несколько месяцев назад, – пояснил Сартак. – Во время трапезы вдруг схватился за грудь и умер. Руккин был старым, а вот рукк…

Сартак печально улыбнулся…

– Совсем молоденький. Еще и четырех лет не исполнилось.

– Что бывает с птицами, чьи всадники умирают?

– Мы предлагаем им свободу. Одни улетают в горы. Другие остаются… как этот.

– У них появляются новые всадники?

– Не у всех. Здесь выбор всегда за птицей.

В голосе принца Несарина уловила приглашение. То же прочла в его глазах.

– Наши три недели на исходе, – сказала она, ощущая тяжесть в горле.

– Да, на исходе.

Несарина смерила принца взглядом. Даже голову запрокинула, чтобы видеть его лицо:

– Нам нужно больше времени.

– И что ты написала?

Простой вопрос, однако Несарина потратила несколько часов, составляя письмо к Шаолу, которое доставит самый быстрый из посланцев Сартака.

– Попросила еще три недели.

Сартак по-птичьи наклонил голову, пристально глядя на Несарину:

– За эти три недели могут произойти самые разные события. И в большом количестве.

Несарина расправила плечи:

– И все равно в конце срока я должна вернуться в Антику.

Сартак кивнул, хотя чувствовалось: что-то в ее ответе разочаровало принца.

– Тогда одинокому рукку придется ждать другого всадника.

Этот разговор был у них вчера. После Несарина старалась не смотреть в сторону принца. Но сегодня, во время многочасового перелета, она несколько раз поглядывала на летящую Кадару, несшую на себе Сартака и Фалкана.

Кадара заметила внизу развалины третьей башни и по широкой дуге устремилась туда. Башня находилась посреди равнины, редкой в здешней части Таванских гор. В конце лета равнина блестела изумрудной зеленью трав, среди которых неслись синие воды ручьев. С высоты башня выглядела нагромождением камней.