Башня рассвета

Возможно, он что-то слышал о ночном нападении и, быть может, даже хотел узнать подробности, но тактично воздерживался от расспросов, ибо понимал: учебный плац – не место для таких разговоров. Столь же тактично он не заметил напряжения Шаола.

– У себя дома я много лет упражнялся с гвардейцами, – сказал Шаол, поднимая меч и кинжал, привезенные с собой. – Многому научился от них.

Караульный вопросительно посмотрел на него. Шаол выдержал его взгляд:

– А теперь я хочу поучиться у вас.

Седого гвардейца звали Хашимом. Шаол упражнялся с ним, пока едва мог дышать. Порою он забывал, что сидит в кресле.

Чином Хашим был ниже Шаола. Он ведал обучением дворцовых гвардейцев. Оценив положение адарланского гостя, Хашим предложил Шаолу очень действенные упражнения. Часть из них требовала, чтобы кто-то держал ему ноги, а часть он мог выполнять самостоятельно, прямо в кресле.

Шаол узнал, как год назад Хашим помогал Шену. И не он один. Шену тогда помогали многие. Несколько месяцев его учили по-новому владеть своим телом и разрабатывать новый стиль ведения боя.

Неудивительно, что никто не глазел на Шаола, не посмеивался и не перешептывался за спиной. Все были слишком заняты, все трудились до изнеможения. В такие минуты не до праздной болтовни.

Поднявшееся солнце уже прожаривало двор, но упражнения продолжались. Хашим показывал Шаолу новые приемы владения мечом и кинжалом. Новые способы обезоружить противника.

Это была иная стратегия. Иные методы защиты. Здесь по-иному убивали и смерть говорила на ином языке.

На завтрак гвардейцы расходились чуть ли не шатаясь от усталости. Шаол тоже утомился, однако мог бы продолжать. Не потому, что у него имелись скрытые резервы. Он просто хотел упражняться дальше.

Ириана ждала его возвращения. Шаол вымылся и немного передохнул, а затем началась другая работа.

Эта работа длилась шесть часов. Шаола крючило от боли, Ириану трясло от усталости, но ей удалось пробудить в его ногах чувствительность выше лодыжек. Онемелость сдавала позиции.

Вечером Ириана под усиленной охраной вернулась в Торру, а Шаол провалился в сон. Пожалуй, никогда еще он не спал так крепко.

Утро Шаол встретил на учебном плацу, ожидая появления Хашима.

Так было и на второй день. И на третий.

Часть вторая. Горы и моря

29

В качестве прощального подарка северные отроги Асимильских гор преподнесли Несарине и Сартаку бури.

Проснувшись и едва взглянув на темные клочья туч, принц велел Несарине надежно придавить камнями всю поклажу. Кадара переминалась с лапы на лапу, шелестела перьями, а ее золотистые глаза следили за надвигающимся ураганом.

Удар грома расколол небо, и эхо ответило ему из всех расщелин. Несарина и Сартак вжались в каменную стену под навесом. Порывы ветра хлестали по ним. Содрогались окрестные горы. Кадара стойко переносила бурю, заслоняя людей надежной стеной белых и золотистых перьев.

И все же ледяной дождь прорвался в их укрытие и проморозил Несарину до мозга костей. Не спасли ни густые перья рукки, ни толстое шерстяное одеяло, в которое по настоянию Сартака она завернулась. Зубы стучали так яростно, что заныла челюсть. Онемевшие руки Несарина сунула под мышки, где еще сохранялось тепло.

Даже в детстве, до того как магия исчезла с Эрилеи, Несарина не мечтала о магических способностях. Позже, когда адарланский король несколькими указами «упразднил» магию и повел безжалостную охоту на бывших магов, она вообще запретила себе думать о подобных вещах. Несарина добросовестно училась стрелять из лука, владеть мечом и кинжалом, метать ножи. Она неутомимо упражняла тело, пока и оно не стало оружием. На вопросы отца и сестры, зачем ей все это, она давала один и тот же ответ: магия способна исчезать, а хорошая сталь никогда не подведет.

Сейчас, сидя на пронизывающем ветру, под ледяным дождем, успев забыть ощущение тепла, Несарина впервые пожалела, что не может пустить по жилам магический огонь. А еще лучше, если бы на вершину горы вдруг явилась какая-нибудь Огненосица, согрела бы их и раскинула над головами магический купол, загородив от разгулявшихся стихий.

Но где сейчас Аэлина – никто не знает. Во всяком случае, такие донесения получала Хасара. Несарина была склонна верить принцессе. Вопрос: что послужило причиной исчезновения Аэлины и ее двора? Грязные «моратские игры»? Или собственные замыслы террасенской королевы?

В Рафтхоле Несарина вдоволь насмотрелась на возможности Аэлины и узнала ее главную привычку: никого не посвящать в свои замыслы и ни с кем не советоваться. Скорее всего, королева исчезла сама, чтобы затем самой же выбрать место и время появления. И время будет выбрано с удивительной точностью. Это и нравилось Несарине в королеве. Аэлина строила долгосрочные замыслы и позволяла внешнему миру считать себя необузданной хвастуньей. А замыслы, о которых знала только она, потихоньку осуществлялись. Стратегия настоящего полководца: чем меньше знают о том, что ты вознамерился сделать, тем меньше возможностей тебе помешать.