Башня. Новый ковчег 1

Работать Кира после интерната определили сначала в ремонтный цех разнорабочим (там же работал и отец), но буквально через две недели его отловил в туалете начальник цеха – Кирилл пытался толкнуть пакетик холодка одному чуваку со сборочного. Холодком называли местный наркотик, который делали где-то несколькими этажами ниже – маленькие круглые таблетки с едва уловимым мятным вкусом, из-за которого наркотик и окрестили холодком. От одного-двух драже слегка кружилась голова и становилось весело, но от хорошей пригоршни крышу сносило не слабо. На холодке можно было как разориться, так и разбогатеть.

Это был первый и последний опыт Кира в дилерстве, опыт крайне неудачный и болезненный. Наркоту у него конфисковали, а от законного наказания спасло лишь то, что начальник цеха, Афанасьев, мужик хоть и жёсткий, но не злой, не стал докладывать о его поступке выше.

– Исключительно ради твоего отца, паршивец, – начальник говорил тихо, цедя слова сквозь зубы и не скрывая презрения. – Надеюсь, жопу он тебе надерёт так, что неделю не присядешь.

Отец чаяния Афанасьева оправдал: всыпал Киру от души, тот надолго запомнил. А потом ещё и Костыль добавил – местный дилер, который собственно его холодком и снабдил. Шестёрки Костыля Кирилла отметелили будь здоров, хорошо хоть зубы целы остались (Лёхе через пару лет повезло меньше), и потом Кир где-то полгода отдавал деньги за непроданный товар. С процентами, разумеется.

Но из ремонтного цеха его вытурили. Пинком под зад – покатился прямо вниз, в теплицы, где и застрял на пять лет на грядках, в душных и влажных подземных казематах, под вечным светом неестественно ярких ламп.

Наркотой торговать ему охоту отбили, но употреблять Кир употреблял. Не прямо чтобы очень часто, так время от времени – чтобы не выглядеть белой вороной.

– Будешь? – Лёха протянул Киру пакетик с таблетками.

После того как Колобок наконец-то ушёл к себе в контору, в центр этажа, они с Лёхой ещё несколько минут поделали для приличия вид, что усердно работают, а потом забрались подальше, за высокие кусты помидор, чтобы их никто не видел. Лёха громогласно объявил: «Технический перерыв» и достал из кармана пакетик с холодком.

– Ага, давай.

Кир не успел взять у Лёхи таблетки – за его спиной раздался знакомый сиплый голос:

– Чем травитесь, мелюзга?

– Чем и всегда, – Кирилл обернулся и презрительно сплюнул, стараясь попасть говорившему на ботинки. Принесла же нелёгкая этого придурка.

Лазарева или Лазаря, как его все звали, в теплицах не любили. Высокий, худой, словно он состоял из одних костей, обтянутых болезненно-жёлтой кожей, Лазарь был лет на пять старше Кира с Лёхой, но умом застрял где-то на уровне начальных классов. Пользы от Лазаря как от работника было мало, но он приходился дальним родственником бригадиру, потому его тут и держали.

Лазарь плюхнулся рядом с Киром, обдав того застарелым запахом мочи. Кир почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

– Ну? – Лазарь протянул большую грязную ладонь.

– Чего ну?

Киру хотелось садануть Лазаря прямо в жёлтые вонючие зубы, но брезгливость пересилила. Даже дотрагиваться до этого ушлёпка было противно – потом век не отмоешься.

– А то! Со старшими надо делиться.

Лёха отсыпал в протянутую ладонь несколько таблеток.

– Мало, всё давай.

– Ты часом не…

Злые узкие глазки Лазаря ещё больше сузились, превращаясь практически в щёлочки.

– Ща Колобка позову.

Он не блефовал, все знали – Лазарь может. Ему прямо удовольствие доставляло заложить кого-нибудь бригадиру, оттого особо с ним и не связывались. Лёха негромко выругался и сунул весь пакетик в протянутую ладонь. Прошептал едва слышно:

– Подавись.

Лазарь заржал. Потом открыл рот и высыпал всё содержимое пакетика. Активно задвигал челюстями, громко причмокивая. Тонкая ниточка беловатой, слегка пузырящейся слюны покатилась по грязному подбородку. Лазарь закрыл глаза и откинулся к стене.

Он ещё какое-то время посидел рядом с ними, ждал, наверно, когда дурь ударит по мозгам в его тупой башке, хотя Кир сомневался, что у Лазаря вообще есть по чему ударять. Так оно, видно, и было, потому что спустя несколько минут, Лазарь, как ни в чём не бывало, открыл глаза, поднял руку и снисходительно потрепал Кира по плечу:

– Ну бывайте, мелюзга. В следующий раз, когда закидываться соберётесь, не забывайте дядю пригласить.

Он, кряхтя, встал и развалистой походкой пошёл прочь. Словно, и не выжрал полный пакетик таблеток только что.

– Чтоб ты сдох, гнида вонючая, – от души пожелал ему вслед Лёха.

Технический перерыв был испорчен, и парни, хоть и нехотя, но вернулись к работе. Длинные ряды картофеля тянулись к центру этажа, к застеклённым окнам офисов – пятачку яркого света, где трудились конторские учётчицы, а начальство, устав от решения производственных задач, тихонько подрёмывало в креслах.

– Всё! Не могу больше, – Кир отбросил в сторону мотыгу.

Лёха Веселов удивлённо посмотрел на него.

– Пойду отолью, – пояснил Кир.

– Что за фигня?

Из туалета раздавались странные звуки. Кто-то то ли надрывно кашлял, то ли блевал, то ли делал и то, и другое вместе.