Башня Королевской Дочери

Никогда ещё он не встречал в замке столько людей зараз, но того, кого он искал, среди них не было. В конюшенном дворе громоздились фургоны торговцев и толкались их ворчливые хозяева. Никто не видел менестреля и не хотел отвечать на расспросы Маррона — барон Имбер объявил, что его отряд выступит после полудня, и те из торговцев, кто пожелает отправиться с ними и под их защитой, должны быть готовы к условленному часу. Торговцы согласились, хотя отнюдь не одобряли такой спешки — животные нуждались в отдыхе после долгого перехода накануне, а людям хотелось бы ещё денёк-другой отдохнуть после свадебного пира. Поэтому какой-то мальчишка с его вопросами оказывался совсем некстати.

Маррон побывал в большом зале, в малом, в кухнях, в спальнях и даже в сортирах — безуспешно. Наконец с мыслью, что Радель, вероятно, покинул замок — разумеется, вместе с Редмондом, отыскав способ вывести его на свободу, — Маррон поднялся на стену подальше от стоявших на страже монахов. Он решил выполнить распоряжение сьера Антона — погреться на солнышке и подремать.

Однако ноги сами понесли его к месту, откуда была видна башня без дверей, Башня Королевской Дочери; и там, уже отчаявшись в поисках, он обнаружил Раделя.

Менестрель стоял точно так же, как когда-то Маррон, глядя на загадочную приземистую башню. Юноша окликнул его:

— Мессир… — и увидел, как Радель вздрогнул, резко и насторожённо обернулся и, только узнав Маррона, медленно расслабился, выдохнул и поскрёб бороду.

— Маррон? Ты что тут делаешь?

Этот вопрос преследовал юношу, словно Маррон не имел права на участие в таинственных делах. Однако он сдержался и не произнёс первое, что пришло в голову: «А вы что туг делаете, мессир?» Он произнёс только:

— Я искал вас.

— Зачем? Я благодарен за всё, что ты для нас сделал, но ты не должен…

— Мессир, я вам должен кое-что сказать. Граф ведь вернулся обратно в темницу?

— Да. Он сам настоял на этом, и в любом случае он прав. Двойник может просуществовать очень недолго, всего день-два, поэтому разумнее было на время заменить его человеком. Редмонд потерпит ещё немного. Я подлечил его, как мог…

— Простите, мессир, но этого недостаточно. Мой господин сказал мне, — «а я рассказываю это вам и тем предаю его», — что магистр Рикард может опознать Редмонда.

— Это нам известно, Маррон. Но Рикард — человек чести, и он не станет…

— Сьер Антон говорит, что станет, потому что не может больше противиться маршалу Фальку и прецептору. А когда он спустится к графу — это может случиться очень скоро, сразу же после отъезда элессинов, — (это Маррон добавил уже от себя, но не солгал, ведь угроза действительно могла осуществиться в любой момент), — когда это случится, графа снова начнут пытать, наверняка пустят в ход орудия пытки посерьёзнее, и ему вряд ли удастся продержаться долго. Так говорит мой господин…

— Очень может быть, что он прав. Редмонд — человек крепкий, хитрый и изворотливый, но инквизиторы использовали далеко не весь свой арсенал — вдруг его взяли просто по ошибке? В конце концов, человек запросто мог перепутать одного старика с другим, особенно если не видел его сорок лет. Но если инквизиторы узнают правду, жалости ждать от них не придётся. Нет, пожалуй, против них не устоит даже Редмонд. Он, конечно, будет молчать, но никто не может терпеть вечно. Что ж, это меняет дело. Ты поступил правильно, Маррон, что рассказал мне. Мы снова в долгу у тебя.

— Что вы будете делать?

— Я выведу графа отсюда сегодня же, скорее всего во время полуденной молитвы. Сейчас здешняя братия начеку, но всё же во время молитвы глаз вокруг будет поменьше.

— Но как вы выберетесь из замка? Вы не можете переодеться монахами, ведь вас никто не выпустит во время молитвы…

— Да, стражу мне не заморочить, я знаю. К счастью, отсюда есть ещё один выход. Я надеялся, что сумею увести Редмонда по более безопасному пути, хотя и тот слишком труден для израненного человека. Но выхода нет. Редмонду придётся рискнуть.

— А что это за путь, мессир? — Все знали, что в Роке только один вход и один выход.

— Это тайный ход, Маррон, такой есть в любом замке. Я не стану тебе о нём рассказывать. Мы у тебя в долгу, но я подгорю то, что говорил и раньше: у тебя своя жизнь, так что иди собственным путём, а мы пойдём своим. Прими мою благодарность и довольствуйся ею.

— Мессир, я не хочу…

— Твои желания никого не волнуют и не будут волновать. Чужеземье расколото на два лагеря, и мы с тобой — враги. Я не знаю, чем кончится это противостояние, но пока нам следует надеяться, что мы никогда больше не встретимся. В следующий раз мы можем столкнуться, например, в бою. Иди к своему господину, парень, а мне нужно подготовиться…

Он отвернулся. Какое-то мгновение Маррон колебался, а потом пошёл прочь.