Башня Богов

За всё это время Курумикс ни разу не посмотрел на меня, а я буквально вцепился в него взглядом и рассматривал каждую деталь. Знаки отличия на груди: защитник, дипломат, верный короне. Примерно это они значили, верно? А больше всего меня впечатлила трость с набалдашником в виде крылатого додекаэдра, на гранях которого поблёскивали точки маленьких аметистов.

— Ну, пора, — воскликнул меж тем император. — Давайте двинемся вперёд и будем собирать руны. У нас с тобой, Курум, есть магическое чутьё, а друг-человек владеет внушительным мечом и будет защищать нас от всякой неожиданности. Верно, Яр?

Я молча кивнул, и мы отправились в путь. Птюч по-прежнему отягощал мне плечо (теперь левое), а лорд Курумикс, высоким ростом в метр-тридцать, следовал за нами, опираясь на трость. В фигуре и походке взрослого птюрса чувствовалось утраченное величие — оказывается, они были красивой расой, просто я начал знакомство с ней с недоразвитого вчерашнего птенца. Крылья лорда были аккуратно сложены и слегка скрещены за спиной, а драная мантия волочилась за ним по камням и не зацепилась ни за один торчащий обломок. Удивительно.

Первый осколок оказался вовсе не синим, как свечение Столпа. Наоборот, он был солнечно-белым, а если рассматривать на просвет, внутри мелькали искорки огня, крапины каменно-серого и крохотные капельки вод.

— Тут сразу четыре стихии, — подтвердил Птюч. — Сложное заклинание и мастерское долговечное плетение.

— Выходит, некромаги его разрушили и заменили своим, тогда-то и началось царство тумана. Но почему они не собрали и не уничтожили осколки?

— А вряд ли они их нашли, — предположил император. — Скорее всего здесь было место силы ауриса, и местные жители давным-давно создали этот Столп как перманентный энчант, скорее всего, концентратор энергии. Здесь у них было священное место, и такие энчанты могут стоять сотни, даже тысячи лет. Когда его раскололи, он не уничтожился, потому что крепко-накрепко переплетён с этим местом. Осколки просто ушли глубоко под землю, спрятались. А поднялись только теперь, когда мы восстановили маяки.

— Вот как. Наверное, ты прав.

Мне нравилось путешествовать с таким образованным спутником.

На сборы светящихся солнечных осколков ушло полчаса, в итоге они лежали у меня в ладони, маленькие и невесомые. Минусовой дар в данном случае оказался полезен: пока я не пытался их погасить, руны никак со мной не взаимодействовали. Я был чем-то вроде антимагического диэлектрика.

— Нас ждёт бой, — сказал я Крумиксу, улучив минутку, когда мы с ним оказались подальше от Птюча. — Что вы можете сделать?

— Я больше фермерского и парадного свойства, — с достоинством ответил птиц. — Выживать умел всегда, а шикарно выглядеть и красиво говорить подучился у птюрской аристократии.

— Птюч высоко отзывался о вашей полезности.

— Это в плане моральной поддержки. В боевых искусствах я ни когтем, ни клювом.

— Ясно, а как насчёт магии саппорта?

— Нет, никакой магии, ни в коем случае. Могу ободряюще покричать с задних рядов, а ещё умею соглашаться и восхищаться всем, что скажет его перейшество.

— То есть, ты первостатейный приспособленец? Восьмидесятого уровня?

— Ну не только, не только, — совершенно не обиделся Курумикс. — Ещё я всегда яростно и истово защищал императора от нападок окружающих, недовольных нашей ужасной удачей.

— За это он тебя и возвысил?

— Без сомнения. Но это ведь и правда ему помогло. Четыре раза нашего юного повелителя пытались сместить с гнезда. Свергнуть. Птюрсы перестали ценить его простое и чистое сердце, наивное великодушие и отвагу. Но благодаря моему пылу и жару, все свержения провалились.

— Ясно. То есть, ты поддерживал Птюча во всём, включая его наивные подростковые заблуждения и ошибки? Которые стоили вашему народу стольких страданий и жертв, и которые вели птюрсов в пропасть?

Курум задумчиво и беззвучно «пожевал клювом», развёл крылья и выдал:

— У каждого свои таланты, верно? Я не мог спасти ситуацию, а мог только усугубить. Этим и занимался. Жизнь жестока, я и трепыхался, как мог.

Чёртовы фаталисты, подумал я. Как они вообще дожили до нормального уровня развития цивилизации. Ну реально, как?

— Хорошо хоть теперь ты не пытаешься извернуться, а признаёшь.

— А чего мне прятаться, — хмыкнул Курумикс. — Вы явно не чистый и великодушный вьюноша, как его перейшество. При этом вы не мой повелитель, и на ваше мнение мне абсолютно клевать. В общем, с вами я могу не подстраиваться, а говорить, как есть. Это, к слову, весьма приятно.

Вот наглец. Но истинная история падения птюрсов начинала выстраиваться.

Мы подошли метров на десять к рунному Столпу, узор на нём мерцал и переливался.

— Вот оно, расслоение, — сказал Птюч, — видишь?

— С трудом.

Если бы он не предупредил и не показал, заметить разрезы в пространстве было почти невозможно. Едва заметные полосы-прорехи, волосяные просветы в другой слой реальности. Слишком тонкие, чтобы выдавать себя, но достаточно чуткие, чтобы при соприкосновении они раскрылись, и зазевавшийся путник выпал в соседний пласт реальности. В общем, идти вперёд нельзя.