Башни земли Ад

— Из города шел обоз в Краков. Мы переодели Жижку возницей, дали ему на дорогу немного денег и еды, договорились с кем надо. До Кракова он доберется, а оттуда скоро должен идти караван в Италию. С моим рекомендательным письмом его возьмут в охрану.

— Понятно, — вновь ухмыльнулся Мишель. — Добрый человек.

— Вы не подумайте. Если он женится на Джованне, я дам этот перстень за ней в приданое!

— Это, конечно, сильно меняет ситуацию. Но к моему делу отношения не имеет. Вы можете еще что-нибудь рассказать?

— Я ничего боле не знаю.

— Хорошо. Я вам верю. Магистр, проводите нашего любезного гостя и объясните ему по дороге, сколь полезна бывает молчаливость для продления жизни.

Когда магистр Вигбольд, закончив популярную лекцию, вернулся, Мишель Дюнуар, склонившись над столом, вычерчивал что-то на расстеленной карте.

— Отправляемся в Краков? — спросил Вигбольд.

— Зачем? — не отвлекаясь от своего занятия, бросил де Катенвиль.

— Ну, этот же кошель ходячий говорит, что отправил его туда дожидаться каравана?

— И я ему верю, — не отвлекаясь, кивнул барон.

— Тогда что же?

— Если я столь быстро нашел этот след, то уж людям Розмберка, кто б они ни были, тоже не составило бы труда отыскать его. Бьюсь об заклад, что Ян предпочтет другой путь.

— Например?

— Основных два: через Хорватию сушей и через Бремен к морю, оттуда кораблем. И то и другое — опасно. И то и другое — через земли империи. Но мне почему-то кажется, что он решит плыть морем. Так меньше шансов встретить недобрых знакомых.

— Разумно, — согласился магистр Вигбольд. — Разумно. Однако нам остается надеяться, что Ян вновь совершит какую-нибудь ошибку, которая поможет его отыскать.

— Они шо, все сговорились, как лучше басурманам Европу слить? — возмущался Лис на канале закрытой связи. — У одного — любовный гон. Он палит из тортов по гостям и нарезает круги вокруг местной Гюльчатай. Другой вздумал играть в Дубровского. Такое ощущение, шо Тамерлан ща осознает, как его игнорируют, и от обиды удавится на собственной чалме.

— Это вряд ли, — отвечал Хасан Галаади. — Ему сейчас не до огорчений, он занят любимым делом. Жители Смирны как получили от Великого амира столь оригинальные летающие послания, так с ними буйное помешательство случилось.

Казалось бы, совсем недавно под этими же стенами стояли османы Баязида, у которых опыта по штурму и осаде мощных крепостей куда больше, чему Тамерлана с его степной кавалерией. И ничего, заставили Баязида уйти несолоно хлебавши. А тут — просто мистика какая-то. Горожане от ужаса прониклись исступленной храбростью и набросились на рыцарей и сержантов, охранявших ворота. Они дрались насмерть, совершенно позабыв себя, и затем уже над телами растерзанных иоаннитов едва не поубивали друг друга, спеша первыми открыть замки и убрать засовы. Часть рыцарей засела в донжоне и сражалась за каждую пядь двора, за каждую ступеньку. Осознав, что сопротивление бесполезно, подмоги ждать неоткуда, а силы на исходе, рыцари вступили в переговоры с императором Мануилом, желая сдаться ему. Василевс принял их капитуляцию.

— Хорошая новость, — отозвался Камдил.