Башни земли Ад

— Вот это да, — прошептал старый пират. — Всякое видал, но такое! Может, и не люди они вовсе. Может, ангелы? Вроде тех, ходивших в Содом. — Магистр с чувством перекрестился. — Ох, неспроста это все, чует мое сердце, неспроста!

По всей Италии бушевали карнавалы. Ряженные чертями пылкие дети юга таскали на огромном вертеле соломенное чучело поверженного султана, которое в конце празднества непременно бросали в костер, знаменующий адскую бездну. Отовсюду неслись задорные, веселящие кровь звуки тарантеллы. Глядящим на землю с небес могло показаться, что жители этого блаженного края все, как один, искусаны тарантулами и спешат неистовой пляской изгнать из своего тела вызываемое ими бешенство.

Едва ступив на землю Италии, гонцы стремглав разлетелись кто куда: в Рим, Флоренцию, Милан, Неаполь. И в каждом городе, через который проносились запыленные всадники, их встречали охапками цветов, корзинами снеди и молодым вином.

Пожалуй, среди всех посланцев лишь один не останавливался, чтобы вкусить щедрых даров. Он мчался, загоняя коней, меняя их и снова вскакивая в седло, чтобы нестись дальше, не зная устали. Лишь один раз он изменил своему обыкновению и задержался немного дольше: во дворце короля Неаполя. Обрадованный привезенной вестью монарх велел отсыпать посланцу сотню золотых. Тот вежливо принял королевский дар, тут же спросил разрешения откланяться, не задержавшись даже на пир в честь победы. К вечеру того же дня покачивающийся от усталости, серый от пыли Кристоф де Буасьер стучал в ворота замка Сорино, личной резиденции ее высочества Анны Венгерской.

Бургундские рыцари, назначенные Жаном Бесстрашным для охраны принцессы, начали радостно хлопать его по плечам, выбивая клубы дорожной пыли, наперебой расспрашивая о недавнем сражении. Спешившийся оруженосец, словно медведь, окруженный сворой псов, двигался через двор, на ходу стараясь ответить на вопросы, сыплющиеся как из рога изобилия.

— Оставьте его! — послышался негромкий, но властный голос принцессы Анны.

Бургундцы отхлынули от сына Великого лесничего, и тот устремил счастливый взгляд на даму сердца.

— Мадам, поздравляю вас, мы победили, вы вдова! — Он видел, как принцесса улыбнулась, и сердце юноши заколотилось, желая взлететь туда, наверх, на галерею, опоясывающую башню, где стояла Анна. Кристоф смотрел не отрывая глаз, недоумевая, отчего подгибаются колени.

— Что с ним? — вдруг закричала ее высочество. — Он ранен?

Бургундцы со всех ног бросились к лежащему на каменных плитах юноше.

— Расступитесь, расступитесь, где раненый, — спешил к де Буасьеру лекарь наследницы венгерского престола.

— Высокочтимая синьора. — Осмотрев бесчувственного гонца, эскулап, сдвинув на нос очки, констатировал: — На нем действительно есть несколько легких ран, однако у этого юноши необычайно сильный организм. Вряд ли эти царапины доставляли ему какие-либо хлопоты. Мы имеем дело с обычной усталостью.

— Перенесите его в опочивальню, — скомандовала Анна. — И будьте осторожны.

Кристоф пришел в себя от того, что нечто влажное касается его лица. Оруженосец приоткрыл глаза.

— Не шевелитесь, — раздался совсем близко голос Анны Венгерской. — Это всего лишь вода с яблочным уксусом.

— Моя госпожа, — не веря, что его касаются руки любимой, тихо проговорил юноша. — Умоляю извинить меня за минутную слабость. Я не спал четверо суток и почти не ел.

— Вот и отдыхайте. — Принцесса отложила смоченный в уксусе платок и убрала выбившуюся прядь волос у виска.

— Я уже могу встать на ноги.

— Нет, вам еще рано. Я очень рада, что вы пришли в чувство, друг мой, но вам следует оставаться в постели как минимум до завтрашнего утра.

— Но я не могу, я должен мчать дальше, мне поручено доставить послание герцогу Жану.

— По доходящим до меня сведениям, нынче герцог движется к Турину, а значит, с каждым часом приближается сюда. Кристоф, — Анна покачала головой, — я настаиваю, чтобы вы отдохнули.

— Но как же…

— Среди доставленных вами писем я обнаружила адресованное мне.

— Да, мессир Вольтарэ…

— Я прочитала его, и буду счастлива посвятить вас в рыцарское звание. Завтра утром слуги подготовят купальню, мой капеллан отслужит мессу, и мы совершим обряд… — Принцесса замолчала так, словно спохватилась и не дала вылететь неосторожному слову. Вместо этого она коснулась пальчиками свежего шрама на обветренной щеке юноши. — А пока вам надо отдохнуть, слышите, я требую.

— Моя госпожа, — тихо начал де Буасьер, — если позволено мне будет сказать… произнести слова благодарности, я просил бы разрешить мне открыть сердце…

— Позволяю, — улыбнулась Анна. — Вы не должны ничего от меня скрывать.

— Там, в бою и на суше, и потом, на море, я видел только вас. Вокруг были враги, множество врагов, но вы точно вели меня, моя госпожа. Мне казалось, будто я в тумане. Рублю, иду, не зная куда. Только и слышу боевой клич мессира Вольтарэ и вижу, — оруженосец замялся, боясь откровенностью оскорбить величие прекрасной дамы, — вас. Эти глаза. Это лицо, руки. — Кристоф приподнялся на локте, и сам себе не поверил, вдруг почувствовав, как губы Анны касаются его губ.