Башни Заката

Равно как и прихода Клерриса, не знающего, зачем Креслин его позвал.

«...А печаль есть радость...» Ему хочется в это верить, однако, думая о том, что предстоит сделать, юноша ежится. Можно ли поступить иначе? Наверное, можно, только знать бы – как... Он слушал и Мегеру, и Лидию, но их советы не помогли.

Отдаленный топот бегущих ног. Мегера. Она заходит в дом, потом идет умываться, а Креслин так и не трогается с места. Оборачивается он лишь когда она появляется на краю террасы.

На загорелой коже юноши нет ни единой морщинки, но под глазами мешки, что сильно его старит.

– Ты вроде как не в себе, – замечает Мегера, держа руку на рукояти меча.

Креслин по-прежнему предпочитает носить меч в заплечных ножнах, однако в последнее время почти не надевает портупею. Мегера же, напротив, расстается с клинком только на время сна и утренней пробежки.

– Ты права, – кивает он, – так больше продолжаться не может.

Мегера хмурится:

– По-моему, все идет неплохо. Скоро можно будет собирать урожай пряностей, торговый склад уже построен...

– Я имею в виду себя и тебя.

– Опять ты меня понукаешь.

– Я принял кое-какие решения... – сделав шаг вперед, Креслин берет ее за руку, словно собираясь куда-то увести.

– Я в помощи не нуждаюсь.

Креслин молча берет ее за подбородок и поворачивает ее лицо к своему.

Она пытается отстраниться, но мускулы Креслина крепче стали.

– Ты не заставишь меня... – Мегера тянется к рукояти короткого меча, но Креслин перехватывает ее руку.

Она пинает его сапогом, и юноша кривится от боли, но не выпускает Мегеру, сосредоточившись на том, чтобы проникнуть в ее душу.

– Нет... нет! – истошно кричит она и лишается чувств. Подхватив легкую, как перышко, женщину, Креслин несколько мгновений стоит неподвижно, глядя, как колышется ее грудь. Потом относит Мегеру в спальню и кладет на постель. Глаза его полны слез.

Меряя шагами комнату и выглядывая в окно, юноша нетерпеливо поджидает Клерриса. Тот появляется не один. Лидия, хоть ее и не звали, заходит в комнату следом.

– Не делай этого, – умоляюще произносит она. – Вторая жизненная связь убьет вас обоих.

Креслин смотрит на нее, стараясь открыть всю свою душу, и говорит:

– Я никогда не прикасался к ней, разве что раз, в мыслях, не зная, кто она такая. Я пытался стать ей другом. Пытался ухаживать за ней, старался быть уступчивым, нежным, пел ей песни. Но положение не улучшилось, а скорее ухудшилось. Я мог бы умереть, но моя смерть убьет ее... а продолжать жить по-прежнему – значит неизбежно возненавидеть друг друга. Что из этого, по-твоему, лучше?

Лидия отводит глаза. Клеррис молчит, не вмешиваясь в разговор.

– Можешь ты обещать, что положение улучшится? – спрашивает Креслин.

– Нет. Обещать не могу.

– А можешь ты с уверенностью сказать, что если я буду чувствовать ее так же, как она меня, все станет еще хуже?

– То, что ты замыслил, либо убьет вас в считанные дни, либо...

– Либо?

– Не знаю. Никто еще не пробовал устанавливать двойную связь.

– Скажи мне, что я не прав.

Лидия смотрит на Креслина, глаза ее глубоки и ясны.

– Ты собираешься прибегнуть к насилию, чтобы исправить последствия насилия. Зло, причиненное в начале, было настолько велико, что, возможно, это – единственный ответ. Из чего, однако, не следует, что он правильный.

– Я всегда был только орудием – орудием Черных, своего отца, маршала... Разве у меня нет права попытаться обрести свое счастье и свою любовь? – порывисто спрашивает Креслин.

– Молодым не свойственно терпение, – медленно и спокойно произносит Клеррис.

– Особенно мужчинам, – сдержанно добавляет Лидия.

В комнате воцаряется молчание. Черные переглядываются, потом Лидия пожимает плечами.

– Ну что ж, так будет быстрее.

– Быстрее?

– Ну... на самом деле связь между тобой и Мегерой уже начала формироваться. То, что ты хочешь сделать, ускорит и углубит процесс, но не обязательно что-то изменит. Ты этого по-прежнему хочешь?

«Связь уже формировалась, – ошеломленно думает юноша. – Вот оно что... А я даже не принимал в расчет приходящие извне мысли и чувства, видя в этом только случайность...»

– Ты уверен, что хочешь этого? – настойчиво повторяет человек в черном. – Зная ее нрав, ты должен понимать, что результат может оказаться непредсказуемым.

– Я уверен, что совсем не хочу этого, – с нажимом произносит юноша. – Просто, не будь это сделано, все может обернуться гораздо хуже.

– Ты еще молод, – качает головой Клеррис, – и не понимаешь, что на свете много вещей похуже, чем существование кого-то, кого приходится остерегаться.

– Не так уж и много, – возражает Креслин, закатывая рукав, – особенно если этот «кто-то» – Мегера.

– Ты просто не представляешь, что тебя ожидает, – печально улыбается Лидия. – Но не исключено, что потрясение добавит тебе понимания.

Клеррис, покачивая головой, открывает принесенный с собой маленький футляр.

– Я не завидую тебе, Креслин. У нее очень сильная воля.

Юноша не отвечает. Его душат слезы.

XCI

– Одержимый демонами глупец! Возможно, ты убил нас обоих! – кричит побагровевшая от ярости Мегера. На лбу ее выступил пот, и причиной тому вовсе не полуденная жара.