Читаем Башни Заката полностью

— Ты попробуй, а я посмотрю. Доброй ночи.

Теперь он даже не пытается ее задержать.

— Доброй ночи.

Некоторое время Креслин неподвижно стоит в полумраке недостроенной парадной гостиной, подставляя лицо прохладному бризу, а затем уходит к себе, раздевается, гасит лампу и растягивается на жестком топчане.

Прислушиваясь к пению невидимых цикад и лягушек, юноша размышляет о том, как бы научиться не совершать необдуманных поступков. Постепенно у него тяжелеют веки, и он мысленно желает Мегере спокойной ночи.

Интересно, восприняла ли она это пожелание?

Из головы не идут слова Лидии. Не доживут до осени? Почему?

Он закрывает глаза в надежде, что это поможет ему заснуть.

<p>LXXXVI</p>

Креслин просыпается рано, сразу после того как первые солнечные лучи осветили поверхность Восточного Океана. Значит, он успеет поработать с камнем, прежде чем вместе с Мегерой отправится на встречу с Шиерой, Хайелом, Лидией и Клеррисом — теми, кого юноша про себя называет неофициальным Регентским Советом.

Перейдя в недавно отгороженную стенами комнату, где предполагается со временем оборудовать кухню, он достает ломоть черного хлеба и наливает из бака кружку холодной воды. В цитадели можно будет перекусить основательнее, а здесь, в регентской резиденции, не сыщешь ничего лучше сухой корки. Ветер с моря приносит прохладу, но безоблачное небо обещает, что день будет жарким.

Полагая, что Мегера еще спит, Креслин, стараясь не шуметь, переносит заготовки к плите, служащей ему столом каменотеса. Сделав дюжину ходок, юноша останавливается и утирает взмокший лоб. И это — в такой ранний час! К полудню, наверное, здесь будет настоящее пекло.

— Гляжу, ты рано поднялся, — говорит, высунувшись из окна, одетая в линялую голубую сорочку растрепанная Мегера.

— Я старался не шуметь.

— Спасибо за заботу… Но если мне хоть когда-нибудь удастся подняться раньше тебя, я покажу, в чем разница между «не шуметь» по-твоему и не шуметь на самом деле.

— Ну если ты встанешь в такую рань…

— Не все рвутся встречать солнце.

— Солнце солнцем, но у нас сегодня вроде бы, назначена встреча.

— Минуточку, я только умоюсь.

Мегера исчезает в комнате, а Креслин, которому больше нет надобности соблюдать тишину, кладет заготовку на плиту и со звоном вбивает железный клин. Прилаживая уже обтесанный камень, юноша жалеет о том, что умения, которыми он владеет, по большей части невещественные — вроде музыки, а то и разрушительные, как искусство лучника и меченосца. Вот если бы он был каменщиком или плотником!..

Скреплять камни раствором уже некогда. Креслин откладывает инструменты и спешит в умывальную. Пол мокрый — Мегера здесь уже побывала. Быстро приняв холодный душ, юноша хватает рабочую одежду в охапку и нагишом бежит в свою комнату.

Когда Креслин, одевшись, выходит на террасу, поджидающая его там Мегера — волосы ее не высохли — замечает:

— Когда ты бегаешь без одежды, это выглядит совсем неплохо.

— Хм… что я могу сказать? Разве что выразить надежду увидеть когда-нибудь в таком виде и тебя.

— Это ты после вчерашнего?

Креслин задумывается, не стоит ли извиниться, но, видя ее улыбку, сохраняет шутливый тон:

— Во всяком случае, я предварительно подумал, прежде чем спросить.

— То, что спросил, — уже неплохо.

— Вот как?

— Ладно, нам пора идти.

Первые полсотни шагов они проходят в молчании. Креслин безмятежно наслаждается утренним солнышком. С гребня холма видна гавань с одной лишь оставшейся у причала поврежденной рыбачьей лодкой.

— Жаль, что этот остров — не более чем прибежище голодающих рыбаков да впавших в немилость придворных, — замечает Мегера.

— Рыбак из меня никудышный, — смеется Креслин, — да и придворный ничуть не лучше. Правда, насчет немилости ты, пожалуй, права.

— Кажется, ты стал… то ли спокойнее, то ли… — она внимательно смотрит на юношу, которого ответственность и работа заставляют с каждым днем выглядеть все более зрелым. — Словно бы ты на что-то решился… Что ты собираешься делать?

Ее взгляд скользит по дороге, спускается вниз, на селение, и возвращается к серебряным волосам над серо-зелеными глазами.

— То, что и говорил вчера вечером. Постараюсь стать тебе другом.

— Я не о себе. Я об острове.

— Мы попытаемся превратить его в место, по крайней мере, пригодное для жизни.

— Мы?

— Именно. В том-то и суть.

— Думаешь, такое возможно? Это не пустая фантазия?

— Думаю, нет. Правда, по утрам возможным кажется все. Бывает, что к ночи то же самое видится по-другому.

Мегера не отвечает. Она замыкается в себе, и Креслин невольно задумывается, не задел ли ее чем-то и сейчас. Однако, так или иначе они идут рядом, не обмениваются колкостями и не отгорожены друг от друга глухой стеной непонимания. По крайней мере в это утро.

<p>LXXXVII</p>

В теплом закатном сумраке Креслин стоит возле каменной ограды террасы и смотрит вниз, туда, где под нависающим утесом тянется белая полоска прибрежного песка. Правда, отсюда береговая линия не видна, но ветер доносит запах влажного песка.

Перейти на страницу:

Похожие книги