Башни Заката

— Мегера! — окликает Креслин, открывая дверь уже подведенной под крышу, но еще не отделанной парадной приемной. Не дождавшись ответа, он закрывает за собой дверь, пересекает неосвещенный зал и, оказавшись в коридоре, ведущем к спальням, останавливается у ее двери.

— Мегера!

— Заходи.

Рыжеволосая сидит на топчане, покрытом стеганым одеялом. Помимо топчана в спальне находятся табурет и узкий стул с решетчатой спинкой. Вычищенная и отполированная латунная лампа проливает свет на безупречно подогнанные каменные плитки и плетеный травяной коврик.

— Как прошел день? — спрашивает Креслин, опускаясь на маленький, но прочный табурет.

— Немного устала…

Юноша обращает внимание на ее застегнутую до горла на все пуговицы блузу с пышными, длинными рукавами, закрывающими запястья… Оно и немудрено, когда надо жечь древесный уголь.

— Древесный уголь — это чтобы варить стекло?

Мегера кивает:

— Да. Дело идет, но только медленно. Вот будет готова печь, тогда некоторые из стражей смогут взять это на себя. А как у тебя?

— Мы использовали имевшееся стекло. Питейный зал уже готов и кухня тоже. Задержка с жилыми помещениями и прихожей, — даже отвечая на вопрос, Креслин не может не думать о том, что же она от него скрывает. — Чем занималась с Шиерой?

— Ничем особенным. Я просто стараюсь, как могу, освоить искусство стражей.

— Ну а что ты утаиваешь от меня? — с ухмылкой спрашивает Креслин.

— Да пропади ты пропадом! — взвивается Мегера. — Пропади со всеми потрохами и со своей дурацкой честностью! Ненавижу тебя! Убирайся!

— А что я такого сделал?

— Дело не в том, что ты сделал, а в том, каков ты есть. Расселся здесь, ухмыляешься, а сам испорчен насквозь. Настолько, что сам этого не понимаешь. Проваливай!

Юноша с серебряными волосами выходит, закрывает за собой дверь и слышит, как внутри задвигается засов. Вернувшись в свою пустую спальню, он долго, уже после того как в соседней комнате гаснет свет, стоит в темноте у окна, прислушиваясь к шепоту бриза и глядя, как облака затягивают темное поле, усеянное сияющими звездами, из которых Северная ярче всех.

LXXXIII

Подавшись вперед, Мегера подставляет свой деревянный меч под клинок младшего стража, скользящим движением обводит его и делает выпад.

— Выпад получился неплохо, но по завершении удара ты не вернулась в стойку, — замечает старший дежурный страж. — Забудь о том, что это учеба, и действуй как в бою, когда ты должна убить, чтобы не убили тебя.

Рыжеволосая утирает лоб и обводит взглядом двор, служащий стражам из Западного Оплота тренировочной площадкой. Три других пары стражей продолжают упражнения — никто из них даже и не посмотрел в ее сторону. Остальные женщины из отряда, не считая трех, работающих с Креслином на утесе, заняты приведением в порядок жилых помещений, предназначенных для них самих.

С чего тем трем воительницам вздумалось помогать ему, Мегера не знает и предпочитает не забивать себе этим голову. Отгоняя посторонние мысли, она сжимает рукоять тренировочного меча и тут же слышит замечание:

— У тебя пальцы побелели. Не стискивай рукоятку так крепко.

Мегера ослабляет хватку, одновременно думая о предстоящей встрече с Креслином и Лидией. По поводу стекла.

— Попробуй еще раз, — говорит ей страж, — и помни: даже если ты сразила противника, это не значит, что рядом не окажется другого, готового нанести удар.

Резко кивнув, она переходит к следующей паре, присматривается к движениям сражающихся:

— Если вам обеим не терпится расстаться с жизнью в первой же схватке, то можете продолжать в том же духе…

Глубоко вздохнув, Мегера возвращается на исходную позицию и взмахом деревянного клинка дает понять, что готова. Если Клеррис прав, то довольно скоро меч может оказаться единственным доступным ей средством защиты.

Плечи ее отчаянно ноют, а синяков и ссадин на руках куда больше, чем она могла себе представить. Но никто об этом не догадывается. Ведь теперь на ней всегда блуза с длинными рукавами.

— Не только… стражи из Оплота… умеют… биться… насмерть… — сбивчиво выкрикивает она, отбивая удары.

На сей раз она не атакует, а защищается.

— Все в порядке, госпожа? — спрашивает младший страж, юная девушка, едва достигшая возраста, позволяющего поступить на службу.

— Все прекрасно. Давай еще разок.

Однако упражнения пора заканчивать: ей нужно идти. Времени отчаянно не хватает, и Мегера может лишь удивляться тому, как Креслин ухитряется управляться разом со столькими делами. Но у нее все равно перед ним должок, должок за его свиноголовость и неспособность ее понять.

— Будь проклят… — шипит она, выписывая клинком оборонительные восьмерки. Когда Мегера представляет себе на месте младшего стража Креслина, меч ее начинает двигаться с удвоенной быстротой. А того, что желудок скручивает узлом, она предпочитает не замечать.

LXXXIV

Лучи послеполуденного солнца, пробившись сквозь затянувшие северо-западный небосклон тучи, падают в узкое окошко старой части ныне расширенной цитадели.