Башни человеческих душ (СИ)

– Я был просто немного занят в последнее время, – оправдание профессора звучали до боли вяло и неуверенно, что не скрылось от ушей Альберта, но он не обратил на это внимание. – Понимаете, тут еще ко мне в клинику привезли новых пациентов, необходимо было уладить целую кучу дел. А так вроде бы все идет своим чередом.

– Рад слышать. Что будете заказывать?

– Пожалуй, для начала, пинту вашего эля. Уж больно я по нему соскучился.

– Один момент!

Ал достал чистый стакан и принялся наполнять его из краника темной жидкостью. За это время профессор успел перевести дух и окончательно расслабиться. Похоже, все идет хорошо, ни к чему терзать себя ненужными страхами.

Эль, как всегда, был просто чудесным, и за недолгим потягиванием этого напитка, Альберт рассказал профессору немного о переменах, которые произошли со времени его последнего визита. Первая новость была особенно значимой для хозяина паба: у него родилась первая внучка, – маленькое чудо с розовыми щечками и большими карими глазами. Это был первый ребенок его дочери Матильды и ее мужа Патрика. Профессор поздравил хозяина с этим событием, не забыв сказать, что и сам помнил то ни с чем несравнимое чувство, когда ему впервые сказали, что он стал дедушкой. За это дело просто необходимо было выпить, и Большой Ал налил еще по одной кружке эля, – в этот раз она досталось Карлу Фитцрою за счет заведения. После их разговор ушел в сторону самого паба, где Альберт сделал ремонт месяц назад: обновил мебель, обустроил еще три комнаты для сдачи в наем, побелил потолок, повесил над дверью колокольчик (модная тенденция в барах и пабах сейчас, – как сообщил он) и все в таком духе. Профессор, в свою очередь, поведал ему о новых пациентах и весьма странной истории их болезни, не вдаваясь в подробные детали, лишь поверхностно представив информацию. Выслушав всю историю, Большой Ал серьезно заметил: «Что-то здесь явно не чисто. Но думаю, что вы совсем этим в скором времени разберетесь. В этом я точно уверен».

Доктор Фитцрой плавно перешел на небольшие порции виски со льдом, и уже почувствовал, как алкоголь приятно растекается по телу, а все проблемы кажутся такими маленькими и незначительными, что казалось, он может решить их все в одну минуту прямо сейчас. «Теперь понятно, почему столько людей просто спивается, – мелькнуло в голове профессора, – все-таки алкоголь слишком хорошая вещь, чтобы снять любой стресс, но слишком опасная, когда ты не можешь контролировать свою зависимость от него». Профессор был абсолютно не против потребления алкоголя в небольших количествах после тяжелого рабочего дня, считая это чем-то вроде «разрядки» для организма. Многие коллеги-доктора высказывали против его доводов, указывая, что как раз все начинается именно с таких вот маленьких доз, а потом перерастает в зависимость, и как следствие, приходиться лечить особо тяжелые формы алкоголизма. Но профессор аргументировано возражал, говоря, что никто и «не заставляет напиваться до потери всех чувств, а подходить к этому нужно с большой долей ответственности и сознания того, что это делается чисто для того, что помочь своего организму, а не навредить ему». «Попробовали бы вы по двенадцать часов общаться с психами, и после этого даже рюмку не пропустить, – мысленно бросил профессор, уперев взор в невидимого оппонента, – так и самому можно запросто занять место в доме для умалишенных».

Карл Фитцрой почувствовал, что на сегодня ему уже явно хватит и пора бы возвращаться домой, но, только встав со стула, чтобы сходить в уборную, он почувствовал, как его изрядно занесло, и лишь благодаря быстрой реакции, ему удалось ухватиться за стойку правой рукой, что спасло его от неминуемого падения.

«Неужели я выпил сегодня больше, чем обычно?».

Совладав кое-как со своими ногами, профессору удалось дойти до туалета, который он покинул со значительно облегченным состоянием в районе живота. Дойдя до своего места, он расплатился с Альбертом и, пожелав ему спокойной ночи, понемногу начал выбираться из паба.

Время перевалило за одиннадцать часов вечера, на небе висела полная луна, окруженная россыпью миллиона мелких огоньков. Одинокий фонарь отбрасывал желтое облако света на пустую автобусную остановку, на лавочке которой, кто-то забыл номер газеты, а может просто сидел на нем, пока не подошел транспорт.

Профессор устало плюхнулся на лавочку, протерев платком вспотевший лоб. Ему повезло: почти через пять минут, ровно по расписанию, прибыл последний вечерний автобус. Его фары ярко освещали путь впереди. Поискав в кармане мелочь, доктор крепко взял в руки свой чемоданчик, и довольно бодро вскочил в почти пустой автобус. Водитель закрыл переднюю дверцу и нажал на газ, медленно выехав на дорогу.

В этот же самый момент чья-то огромная фигура вынырнула на пятачок света остановки, а два черных глаза внимательно провожали удаляющиеся огоньки транспорта.

4