Башни Анисана

– Караган, – голос консула Гейст вновь прокатился по зале, прерывая мастера стражей. Синий консул поднялась и неторопливо спустилась к арене. Её могучее внутреннее поле заполнило собой всю обитель, освещая её трепетом, вырвавшимся из-под покрова Гэрера. Мастер чёрных стражей взглянул на неё, оставаясь внешне спокойным, но непривычный блеск серебристых глаз выдавал то, что внутренне он пришёл в тот же трепет, что и остальные.

– Ваши вопросы не оказывает никакого действия на предстоящего, – произнесла консул, на миг поворачивая к нему пересечённое кибахой лицо, – Я полагаю, спрашивать нужно иначе. Гиб Аянфаль, – обратилась она к строителю, – кто поведал вам о Малкириме?

Гиб Аянфаль сумел только покачать головой, мысленно произнося, что ничего не знает, как в следующий миг пыль в его жилах точно вспенилась, став неимоверно горячей. Он вскрикнул и ничком упал у ног Ае, терзаемый болезненным внутренним жаром. Строитель с ужасом понял, что один его дар обратился против другого – пыль глодала ею же оберегаемое пурное тело, всё сильнее расходясь с каждым мгновением.

Руки Ае соскользнули, исчезая во внешнем мире, который точно перестал существовать для него. Сознание спеклось от боли, разрушающей тело и отравляющей скачущие в панике мысли. Все воспоминания, которые он так старательно прятал с самого начала, легко разлетались по волнам, он чувствовал себя совершенно открытым, вывернутым наизнанку, но совершенно ничего не мог с тем поделать.

Внезапно всё прекратилось – пыль сама собой замедлила движение. Боль же отступала медленно – пурное тело как будто опасалось её возвращения. Гиб Аянфаль осторожно приподнял голову, озираясь и поспешно закрывая распахнутое сознание. Гейст стояла перед ним, а по бокам от неё – Ае, мастер Кутта и другие патриции. Руки Ае и техника волн лежали на плечах Гейст, руки других патрициев – на их плечах, и таким образом они образовывали своеобразную «цепь» с Гейст посередине, охватывавшую собой все верхние ярусы залы. Лицо Ае взволнованно, взгляд прикован к Гиб Аянфалю. Из глубинных на защиту поднялись только мастер Эйдэ и Зелёный Бацу. Остальные тяжеловесные патриции продолжали восседать на местах, не без интереса наблюдая за развитием событий.

– Вы совершаете над ним насилие! – воскликнул мастер Караган, в то время как патриции опустили руки, вновь рассаживаясь по местам. Ае тут же поспешил к Гиб Аянфалю и, опускаясь рядом, помог ему сесть.

– Так спрашивали в своё время Гаэ Онсарра и воплощённая Ци, а ныне – некоторые из глубинных владык и нэтци, – произнесла Гейст, – Они добывают ответы сами, не считаясь с волей отвечающего. Остальные патриции Онсарры, верно, предпочитают проникать в закрытые мысли иным, более долгим путём изматывающих вопросов. Я хочу сказать, что сейчас в этом нет нужды. То, что так желают узнать от Гиб Аянфаля, известно мне. А тот, кто рассказал ему о Малкириме, уже был направлен в Низ этим же собором ещё в позапрошлом обороте.

На лице мастера стражей отразился живой интерес.

– Может быть, вы откроете нам ещё какие-нибудь подробности? – негромко спросил он.

Консул Гейст не сочла нужным отвечать на это. Она обернулась к правителю:

– Я беру слово.

Гэрер Гэнци склонил голову.

– Мы все внимаем к тебе.

Консул отвернулась, делая лёгкий жест рукой Ае. Старший родич, ни слова не сказав, отступил от Гиб Аянфаля, с беспокойством взглянув на него, после чего поднялся к Гиеджи на своё место. Караган, сохраняя непоколебимое спокойствие, тоже удалился, оставляя Гиб Аянфаля наедине с консулом и стоящим по её левую руку мастером Куттой.

– Асайи Онсарры! – произнесла Гейст, – Я не вижу смысла продолжать этот собор. Гиб Аянфаль уже рассказал всё, что мог. Остальное есть либо то, что не имеет отношения к делу, либо то, что он не в состоянии объяснить сам себе. Его жизнь вам всем описали волны, и вы слышали его речь. Потому принимайте решения. Только помните, что с ним Провидение говорит об исчезновениях. Так же, как хочу говорить с ним и я.

После этих слов консул подняла руки и неспешно потянула концы кибахи. Чёрная лента соскользнула с её лица, открывая сияющие мягким светом белёсые глаза. Их взор, пронзавший одновременно бесчисленные миллиарды волновых слоёв вместе пространством и временем, поглощал сознание, гася суету и волнение. Трепет преображался в нечто иное, уносившее дух далеко от бренных дел. Гиб Аянфаль невольно подумал, что не заметит даже собственной погибели, если так и останется погружённым в этот исполненный вечности взор.

Гейст опустила ленту в ладони мастера Кутты, после чего, ни слова не говоря двинулась к Гиб Аянфалю. Строитель, подавляя вспыхнувший в груди страх, попятился назад, не отводя взгляда от завораживающих глаз. Из-за перенесённой боли, все ещё тяжестью сковывавшей тело, он не мог подняться на ноги, а потому развернулся и ползком устремился прочь.