Башни Анисана

На недавно сотворённых твердынях башни есть в каждом замке и используются для концентрации разреженного информационного поля, а также для защиты. Из отдельно стоящих делают порталы для быстрого перемещения сквозь пространство. На давно же обжитых территориях их строят только в самых крупных обителях. По сравнению с вечно меняющимися жилыми пространствами, башни имеют даже некоторую ценность и долго сохраняют тот облик, который придал им первый творец.

Каждая башня, как правило, обладает своей уникальной особенностью, присоединенной к её основной функции концентратора или портала. Башня в замке абы Альтаса не исключение – на её вершине почти не слышны всесильные волны.

Мысли асайев переплетаются в волнах, сливаясь в единое глобальное поле. Во время великих торжеств, когда волны усиливаются, становится трудно различить, что думаешь сам, а что асай рядом с тобой. Особенно мощными являются мыслетоки – направленные течения информации в срединных волнах, вовлекающие в себя воззрения, двигающие большей частью асайев. Они могут захватить сознание, увлечь в разрозненные рассуждения и незаметно склонить к какой-либо точке зрения, которую Гиб Аянфаль ни за что бы не счёл верной, доводись ему поразмыслить самостоятельно. К тому же простые городские строители особенно подвержены действию общих мыслей. Во время труда они привыкают подчиняться единому разуму, направляемому старшим строителем или архитектором, и потому не всегда могут отойти от этой привычки. Это было причиной тому, что строителей считали одной из самых легкоуправляемых групп населения. Гиб Аянфалю такая оценка категорически не нравилась. Потому, дабы отдохнуть от общих мыслетоков и собраться с собственными мыслями, он и поднимался на башню, невзирая на недовольство абы Альтаса.

Аба застал его возле башни, когда Гиб Аянфаль был ещё ребёнком, и строго запретил подниматься, утверждая, что это опасно, он может в любой момент сорваться и упасть вниз. А если ему так хочется научиться находить уединение мыслей, то этому как раз нужно обучаться внизу, где волны бушуют. Единение, столь важное для любого асайя, – в нём самом, в его искусстве править своим внутренним полем посреди вселенной Анисана. Гиб Аянфалю не нравился этот запрет, ведь даже Голос, пристально следящий за безопасностью детей Звезды, ничего не говорил ему, когда он начинал подъём. В хорошую погоду это было несложно – строителям часто приходится взбираться и не на такую высоту. Поэтому он продолжал свои путешествия, но уже без ведома абы.

На вершине Гиб Аянфаль порой думал о том, как ему поскорее выучиться и подняться в патриции. Это были сокровенные мысли, и потому только тут он мог предаваться им, не опасаясь случайного внимания.

В младшие патриции асай переходит в тот момент, когда становился обладателем пяти обретённых энергометок, которые или отрываются сами, или их открытию способствуют белые сёстры. Большинство зрелого населения асайев имеет на груди две-три метки, которые появляются вместе с тем, как возрастает мастерство асайя во владении рабочей точкой. Многие останавливаются на этом пределе. Другие идут дальше, и их тела постепенно покрывают новые и новые метки, количество которых красноречиво указывает на то, с каким по старшинству патрицием имеешь дело.

Гиб Аянфаль пока не имел ни одной энергометки и считался юным асайем. Ему шёл только восемьдесят четвёртый оборот, и по сравнению со средним возрастом асайя Онсарры срок это был самый что ни на есть крохотный. Юность асайев долга. Начинается она в сорок оборотов с первого призыва к труду, когда молодой асай облачается в одежды, принесённые ему замковым белой сестрой, и снимает с шеи детскую ленту. Юность длится, пока происходит полное раскрытие рабочей точки, прозрение в танце и тонких волнах. Чаще всего конец её приходит вместе с первой появляющейся на груди энергометкой. Но у всех здесь свой срок. Кто-то становится её обладателем, минуя вторую сотню оборотов, а другие остаются юными добрый звёздный цикл.

Гиб Аянфаль мечтал, что, когда придёт его время, он станет обладателем целой сотни энергометок и сменит песочный наряд простого строителя на архитекторское одеяние. А если он станет старшим патрицием, то на его груди появится и знак. До получения его Гиб Аянфалю было ещё расти и расти, но он заранее придумал, что это будет алый круг. Этим он бы поддержал их своеобразную семейную традицию: знак абы – синий круг, а у Ае на груди – четыре маленьких голубых круга. Подолгу оставаясь на башне, Гиб Аянфаль порой пускался в совсем отстранённые мечтания, внутри которых представлял себя даже на месте правителя Онсарры. И ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Хотя шёпот волн подсказывал, что вообще-то многим асайям кроме него приходят подобные мысли и каждый из них считает себя вполне подходящим на столь высокое положение.