Башмаки на флагах

– Пять выстрелов? Да вы сожжете весь порох еще до войны! – Капитан-лейтенант покачал головой.

Волков помолчал. Да, этот новый черный порох очень дорог, но кавалер понимал, что стрельба – дело, требующее навыков. И он сказал:

– Господин капитан-лейтенант, сдается мне, что от мушкетов в будущем деле станет зависеть многое, распорядитесь выдавать капитану пороху на пять выстрелов в день. И купите еще. Деньги у вас есть?

– Как прикажете, господин полковник, – отвечал его заместитель. – Денег предостаточно.

Роха радостно снял шляпу и вернулся к своим людям.

Боевое слаживание тем временем продолжалось.

– Трубачи, играйте «Стрелки, назад!», – скомандовал капитан-лейтенант Брюнхвальд.

Теперь ротмистр арбалетчиков, даже, может, не зная сигнала, просто приказал делать то же самое, что и люди Рохи. Стрелки и арбалетчики быстро прошли сквозь ряды пехоты и вернулись на свои исходные позиции. На это раз маневр прошел быстро.

Брюнхвальд встал со стула и закричал так, чтобы было слышно всем офицерам и сержантам:

– Пехота! Ряды сомкнуть! В колонну по четыре. Барабанщики, играть «Свободный шаг». Трубачи, играть «Строиться в колонну».

Барабанщиков четверо. Хоть и мальчишки, что еще не бреются, но дело знали хорошо. Бодрая дробь барабанов понеслась над холмами, скатываясь к рядам солдат, а поверх ее, перекрывая барабаны, слышался звонкий и резкий рев труб.

– В колонну по четыре! – командовали офицеры. – Фронт на знамя!

А у полковника мурашки по спине. Давненько, давненько он не слыхал этих сигналов, будь они прокляты. Он уже и забыл, как от них холодеет сердце.

«Строиться в колонну» обычно играют перед делом, когда солдаты покидают лагерь. «Строиться в баталию», «Приставным шагом вперед», «Ровняй ряды», «Пики опустить». Хоть и был он тогда арбалетчиком, а не пехотинцем, все эти сигналы знал: и сигналы труб, и раскатистый бой барабанов. Все до сих пор помнил, а ведь так мечтал забыть их раз и навсегда или хотя бы не слышать больше.

Но нет… Барабаны стучат, как и пятнадцать лет назад. Все тот же знакомый ритм: «Строиться!» А значит, скоро снова он увидит линии людей в латах и с острым железом, что пойдут на него с желанием убить, покалечить, пойдут в осатанелой злобе своей и никак иначе. Слава богу, теперь он окажется позади всех этих бесстрашных людей, что сейчас строились перед ним, да еще верхом на отличном резвом коне и в прекрасных доспехах. Слава тебе, Господи! Кавалер почувствовал, как вспотела его ладонь, держащая стакан с вином.

А барабаны стучали, трубы играли сигнал, сержанты громко повторяли приказы офицеров. Ряды зашевелились, чуть смешались. Стали сдвигаться, чтобы из трех отдельных рот встать в одну колонну. Древками протазанов и копий сержанты выстроили ряды, ровняли их. Но не все шло так, как нужно, кое-кто из солдат не сразу нашел себе место – тех уже грубо загнали в строй рассерженные сержанты.

Капитан-лейтенант повернулся к полковнику.

– Долго!

Волков промолчал. Он и не надеялся на другое. Люди собраны с разных земель, друг друга почти не знают, сержантов не знают, офицеров увидели первый раз три дня назад – чего от них ждать?

Наконец построение завершено, все пехотинцы встали в четыре ряда, лицом к холму, на котором лениво шевелится на легком ветру бело-голубое знамя с черным вороном. Офицеры встали перед рядами, сержанты за ними.

– А солдаты-то у нас неплохи, – заметил кавалер, разглядывая ряды.

– Неплохи, неплохи, – согласился Брюнхвальд, снова садясь на стул. – А погонять я их погоняю, и вы их через пару недель не узнаете, господин полковник.

– У нас их уже почти восемь сотен? – поинтересовался кавалер.

– Без малого, могу уточнить по бумагам верное число.

– Нет нужды.

– И Бертье наймет еще около шестидесяти человек, – добавил капитан-лейтенант.

Волков кивнул.

– Карл, пусть построятся в баталию, в восемь рядов.

Брюнхвальд сразу встал и закричал:

– В баталию, в восемь рядов строиться! Барабанщики, «Свободный шаг»! Трубачи, играть «Строиться в баталию»!

Снова закричали офицеры, снова засуетились сержанты. Только что ровные линии людей смешалась в кучу, роты перемешались, да так, что сержантам, где за руку, где окриком, а где и древком оружия пришлось расставлять солдат по своим ротам.

– Стадо баранов, – сурово констатировал капитан-лейтенант.

Он хотел еще что-то добавить, но Волков перебил:

– А чем это пахнет?

– Что? Чем пахнет? Да то повара обед готовят солдатам.

– А что у них сегодня будет?

– Бобы, кавалер, с черной подливкой из жареной муки на говяжьем бульоне.

– Бобы с черной подливкой, – повторил Волков. Для солдат это была неплохая еда, вкусная и сытная. – Давно не ел бобов с черной подливкой.

– Для офицеров велено варить каплунов и клецки с жареным луком, – добавил Брюнхвальд.

– Нет, сегодня хочу бобов, – сказал кавалер. Сегодня он хочет вспомнить вкус простой солдатской еды.

Брюнхвальд согласился:

– Как пожелаете, господин полковник. – И тут же, вглядываясь вдаль, добавил: – И, кажется, к нам гонец.

Волков повернул голову – так и есть: по проселку бежит мальчишка, кажется, он из Эшбахта. Скорее всего, это к нему.