Барраяр

Что, интересно, значит это «напрямую»? Но Кли совершенно прав: их спасение в безвестности, в незаметности. Чем скорее они скроются с чужих глаз, тем лучше. — Ведите, майор.

Четыре часа оказались шестью. Уже незадолго до цели у Ботари захромала лошадь; он спешился и повел ее в поводу. Животное спотыкалось и трясло головой. Корделия тоже пошла пешком, чтобы дать отдых натертым икрам, согреться и не заснуть в леденящей темноте. Грегор задремал и, свалившись, разревелся, зовя маму, но потом снова заснул, когда Кли усадил его перед собой и обнял покрепче. Последний подъем окончательно измотал Корделию: дыхания не хватало, сердце бешено колотилось, хоть она и висла на стремени Розы, чтобы было легче идти. Лошади двигались точно артритные старухи, спотыкаясь и ковыляя; лишь врожденное стадное чувство заставляло их держаться за выносливой пегой лошадкой Кли.

Подъем внезапно перешел в резкий спуск; они перевалили через кряж и спускались в широкую долину. Лес, перемежаемый участками горного луга, сделался реже и неровнее. Наконец-то пространство раздвинулось в стороны вокруг Корделии с истинно горным размахом. Здесь были пятна темноты, безбрежные, как морской залив, и огромные скалы, молчаливые, словно вечность. Когда Корделия подняла лицо к небу, на него опустились и растаяли три снежинки.

На опушке какой-то рощицы Кли остановился. — Приехали, ребята.

Корделия в каком-то полусне занесла Грегора в крошечную хижину, на ощупь нашла путь к кровати и уложила мальчика. Когда она укрывала его одеялом, он захныкал во сне. Корделия стояла возле кровати столбом, пошатываясь, совершенно отупев, пока в последнем проблеске сознания не сообразила скинуть с ног тапочки и забраться в постель. Ноги у малыша были холодные, как у трупа в криокамере. Она прижимала его ступни к своему телу, согревая, и постепенно он перестал дрожать и крепко уснул. Корделия смутно осознала, что кто-то — Кли? Ботари? — разжигает огонь в очаге. Бедняга Ботари, он не спит так же давно, как и она сама. В каком-то армейском смысле он — ее подчиненный; значит, она должна проследить, чтобы он был сыт, чтобы у него не были стерты ноги, чтобы он выспался… должна, должна…

* * *

Корделия проснулась внезапно и лишь затем поняла, что вспугнул ее ото сна Грегор: он сидел на постели рядом, и тер глаза, не понимая, где он. Сквозь пару грязных окошек по обе стороны деревянной двери лился свет. В этой лачуге, или хижине — две стены были из уложенных одно на другое цельных бревен — была всего одна комната. Напротив был очаг из серого камня, и на нем, на решетке над раскаленными углями, стояли чайник и котелок под крышкой. Корделия напомнила себе, что на этой планете дерево означает бедность, а не богатство. Вчера они миновали по меньшей мере десять миллионов деревьев.

Корделия села, охнув от боли в мышцах, и вытянула ноги. Кровать представляла собой натянутую на раму веревочную сетку, поверх которой был брошен набитый соломою матрац и пуховая перина. В этом гнездышке им с Грегором было по крайней мере тепло. В комнате пахло пылью, к которой примешивался приятный запах древесного дыма.

На крыльце раздалось буханье тяжелых сапог, и Корделия в приступе внезапной паники стиснула ладошку Грегора. Она не может бежать… а эта черная чугунная кочерга — неравное оружие против парализатора или нейробластера. Но это оказался всего лишь Ботари. Вместе с ним в дверь ворвался свежий воздух с улицы. Грубого покроя бурую куртку он, должно быть, позаимствовал у Кли, судя по тому, как торчали из рукавов его костлявые запястья. Он легко сойдет за горца, если только будет помалкивать — выговор у него городской.

Ботари кивнул: — Миледи. Сир. — Опустившись на колени у очага, он заглянул под крышку котелка и проверил, насколько горяч чайник, поведя в нескольких сантиметрах над ним сложенной «лодочкой» здоровенной ладонью. — Есть каша и сироп, — сказал он. — Кипяток. Травяной чай. Сухофрукты. А масла нет.

— Что слышно? — Корделия потерла лицо, просыпаясь, и спустила ноги с кровати, намереваясь совершить набег на упомянутый травяной чай.

— Ничего особенного. Майор дал своей лошади передохнуть и выехал до рассвета, чтобы уложиться в расписание. С тех пор все тихо.

— А вы хоть поспали?

— Пару часов, наверное.

С чаем пришлось повременить — прежде Корделии нужно было отвести императора вниз по склону, где у Кли была уборная. Грегор наморщил нос и с опаской посмотрел на сиденье, рассчитанное на взрослых. Возле крыльца нашелся помятый металлический тазик; Корделия присмотрела, чтобы Грегор вымыл над ним руки и лицо.

Когда Корделия умылась и вытерла лицо, глаза у нее прояснились, и она увидела, какой потрясающий вид открывается с крыльца. Под ними расстилалась половина форкосигановского округа: бурые предгорья, а ниже — зеленые и желтые пятна возделанных земель.

— Наше озеро вон там? — спросила Корделия, показав на серебристый отблеск возле дальних холмов, почти на пределе видимости.

— Кажется, да, — согласился Ботари, щурясь.