Барраяр

Вааген триумфально взглянул на терапевта. — Будь такое возможно, это определенно открыло бы дорогу множеству новых экспериментов, — пробормотал он, глядя в потолок.

— In vitro? — озадаченно переспросил терапевт. — То есть как?

— Что значит «как»? — возмутилась Корделия. — Где-то у вас в чуланах стоят семнадцать маточных репликаторов эскобарского производства, привезенных с войны. — Она обернулась к Ваагену и взволнованно добавила: — Вы случайно не знакомы с доктором Генри?

Вааген кивнул. — Мы работали вместе.

— Значит, вы и про репликаторы все знаете!

— Ну… не совсем все. Но, э-э, на самом деле, он мне говорил, что они есть. Но вы понимаете, я же не акушер.

— Определенно не акушер, — вмешался терапевт. — Миледи, он даже не врач. А только биохимик.

— Но вы-то акушер, — парировала она. — Вот нам и команда в сборе. Доктор Генри и, э-э, капитан Вааген займутся самим Петром Майлзом, а вы — его пересадкой.

Врач поджал губы, и в глазах его появилось очень странное выражение. Корделия не сразу узнала страх. — Я не могу сделать пересадку, миледи, — признался врач. — Я не умею. Никто на Барраяре никогда этого не делал.

— То есть вы операцию не рекомендуете?

— Решительно нет. Возможность необратимых повреждений… в конце концов, вы можете сделать еще одну попытку через несколько месяцев, если рубцевание мягких тканей не распространилось на яички… гм, да. Можете попробовать еще раз. Я ваш врач, и вот вам мое обоснованное мнение.

— Да, если за это время Эйрела не прикончит кто-нибудь другой. Я должна помнить, что это Барраяр: здесь настолько любят смерть, что хоронят людей еще живыми. Так вы не желаете делать эту операцию?

Врач с достоинством выпрямился. — Нет миледи. И это окончательное решение.

— Прекрасно. — Она наставила на терапевта палец. — Вы выбываете. — Потом перевела его на Ваагена. — А вы — в игре. Теперь вы — ответственный. Доверяю вам найти для меня хирурга — хоть студента-медика, хоть коновала, кого угодно, кто согласится попытаться. А потом проводите ваши эксперименты, сколько душа пожелает.

У Ваагена вид был торжествующий, хоть и не слишком; терапевт выглядел разъяренным. — Сперва посмотрим, что скажет милорд Регент, пока вы окончательно не увлекли его супругу по дорожке своего преступно ложного оптимизма, — выпалил он.

Торжествующий вид капитана подувял.

— Хотите идти к нему прямо сейчас? — спросила Корделия.

— Извините, миледи, — ответил дворцовый врач, — но я считаю, этот вопрос надо решить немедля. Вы не знаете репутации капитана Ваагена. Извини за прямоту, Вааген, у тебя вечно наполеоновские планы, но на сей раз ты зашел слишком далеко.

— Как, капитан Вааген, хотите получить в свое распоряжение исследовательское крыло? — повысила ставки Корделия.

Тот пожал плечами, скорее смущенный, чем рассерженный, так что Корделия поняла: дворцовый врач как минимум наполовину прав. Она охватила Ваагена взглядом, желая завладеть им целиком — телом, разумом, душой, но в особенности — разумом, — и прикидывая, как бы раздразнить его воображение в своих собственных целях.

— Если все пойдет удачно, получите целый институт. Скажите ему, — она мотнула головой в сторону двери, туда, где была комната Эйрела, — я обещала.

Они ушли: один рассерженный, другой смущенный, третий — обнадеженный. Корделия откинулась на подушки и принялась беззвучно насвистывать какой-то мотивчик, а пальцы ее продолжали медленно массировать живот. Сила тяжести исчезла.

Глава 9

К полудню Корделия, наконец, заснула, а проснувшись, совсем потеряла ощущение времени. Она щурилась, глядя на дневной свет, льющийся из окна палаты. Серый дождь кончился. Она потрогала живот, горюя и одновременно обнадеживая себя, повернулась на бок и увидела, что рядом с ее кроватью сидит граф Петр.

Он был одет так, как ходил лишь за городом: старые мундирные брюки, простая рубашка и куртка, которую он надевал лишь в Форкосиган-Сюрло. Должно быть, он приехал в госпиталь прямо из поместья. На тонких губах графа играла встревоженная улыбка. Взгляд у него был усталый и обеспокоенный.

— Милая девочка, не надо ради меня просыпаться.

— Все нормально. — Корделия поморгала, прогоняя пелену перед глазами. Она ощущала себя более древней, чем этот старик. — Есть что-нибудь попить?

Он торопливо налил ей холодной воды из-под крана рядом с кроватью и смотрел, как она глотает. — Еще?

— Нет, спасибо. Вы уже видели Эйрела?

Они успокаивающе похлопал ее по руке. — Я с ним уже говорил. Сейчас он отдыхает. Мне так жаль, Корделия…

— Может, все не так плохо, как мы сначала боялись. Еще есть шанс. Надежда. Эйрел говорил вам про маточный репликатор?

— Что-то говорил. Но плод уже точно пострадал. И непоправимо.

— Пострадал, да. А насколько непоправимо, никто не знает. Даже капитан Вааген.

— Да, я уже видел этого Ваагена. — Петр нахмурился. — Пробивной малый. Из этих, Новых Людей.

— Барраяру такие нужны. Мужчины и женщины. И поколение, обученное технологиям.