Барометр падает

Можно обратиться в полицию и прессу. Это, пожалуй, наилучший вариант. Ричарда разоблачат, он никогда не получит детей, таблоиды будут ее защищать… Но Том может рассказать о ее прошлом, наркоманке вряд ли оставят девочек. Нельзя забывать и о Макканне. В рядах ИРА начнутся разброд и шатание, Рейчел превратится в объект ненависти, и какая-нибудь группировка постарается ее ликвидировать. Мысль об этом вселяла в нее ужас. В этом случае она, вероятно, окажется в центре чудовищного медиаскандала. Хуже не придумаешь. Возможно, со временем, когда деньги будут на исходе, она и выберет этот вариант, но пока…

Оставлю все как есть, решила Рейчел. Поживем тут, отдохнем. Еще есть время поразмыслить.

Какое прекрасное место! Здесь Европа заканчивается озерами, морскими брызгами, пустынными пляжами, густыми лесами.

В дверь постучали.

На долю секунды Рейчел в страхе замерла, но быстро сообразила, что это может быть только Эндрю. Люди Ричарда не стучали бы, а пилеры едва ли появились здесь в дождливый мартовский день.

— Войдите! — сказала она.

На пороге возник Эндрю. Он был совершенно лыс, на лунообразном лице самым примечательным были полукруглые очки. Красный галстук-аскот и твидовый костюм в желтую клетку добавляли его облику эксцентричности. В деревеньке наверняка только и судачили об этом оплывшем педике с английским акцентом.

Ему стоило бы явиться на прослушивание для передач о мистике на Би-би-си, он отлично бы вписался в компанию, изображая любопытного приходского священника или отставного полковника.

— Привет, — поздоровалась Рейчел.

Эндрю вынул платок и промокнул затылок. Проделал он это левой рукой, а в правой что-то прятал за спиной. Убрал платок в карман, поправил пиджак и только потом положил на стол письмо, тоже левой рукой.

— О, спасибо тебе большое! — поблагодарила она. Это было письмо от отца, вчерашнее.

— Я и не знала, что по воскресеньям тоже привозят почту.

— Привозят, если считают, что это оправданно. В противном случае — на неделе. Не возражаешь, если я присяду?

Рейчел улыбнулась. Даже через конверт она нащупала деньги. Не стоило бы ему, конечно, отрывать от себя, эти деньги не решат ее проблем. А вот его поддержка и любовь ей жизненно необходимы.

— Можно присесть? — повторил Эндрю громче.

— Ой, прости, конечно, можно!

— Спасибо.

Эндрю сел, изобразил на лице улыбку, но ничего не сказал.

Дверь он не закрыл, и Рейчел слышала, как смеются девочки — их спор разрешился сам собой.

— Эндрю, в чем дело?

Он откашлялся и отвернулся.

— У тебя неприятности? — нехотя выговорил он.

— Нет, а что?

— Понимаешь ли… такое дело… в общем, мне бы не хотелось, знаешь ли… Короче, проблема в том, что я не плачу налогов. Никаких. В налоговой не знают, что я снова принимаю туристов. Пока никто меня не заложил. Но, как ты догадываешься, положение у меня незавидное. Мне до зарезу нужен каждый пенни. Я не могу платить по десять тысяч налога, это угробит меня. И что тогда? Возвращаться обратно в Баллимену? Не могу. Они намалевали на моем гараже: «Убей пидора!», хотя и с ошибкой — «а» вместо «о».

Если бы Эндрю был натуралом, Рейчел обняла бы его, но она не знала, как он к этому отнесется, поэтому сдержалась, только спросила:

— Эндрю, что случилось?

По-прежнему избегая смотреть в глаза, Эндрю продолжил:

— Рейчел, я не могу допустить, чтобы здесь появилась полиция.

— Я не понимаю, о чем ты…

— Во время экономического кризиса, когда безработица достигла наивысшего уровня за двадцать пять лет, а количество туристов снизилось на семьдесят процентов, мое благополучие, да и жизнь, балансирует на лезвии бритвы. Если они решат, что я замешан в этом, и заглянут в мои ведомости, мне конец, — произнес Эндрю с театральным надрывом.

— «Замешан»… В чем?

Немного картинным жестом Эндрю наконец-то показал, что он прятал за спиной, и положил на стол «Санди уорлд» со словами:

— Смотри на четвертой странице.

Рейчел развернула газету, увидела заголовок: «КУДА ПРОПАЛА РЕЙЧЕЛ КОУЛТЕР?» — и пробежала глазами статью.