Барков

Раскольники, которых преследовало правительство, за ношение бороды платили подать в двойном размере. Когда в «Гимне бороде» Ломоносов писал о керженцах (раскольниках, живших в Нижегородской губернии у реки Керженец), о «двойном окладе», который за бороду брал с них им «любезный брат», он, по-видимому, метил в епископа Димитрия Сеченова, прозрачно намекая на то, что после самосожжений раскольников высокопоставленному церковнику доставались их богатства.

В «Гимне бороде» современники узнавали еще одного влиятельного деятеля церкви — придворного проповедника Гедеона Криновского:

Если кто невзрачен телом
Или в разуме незрелом,
Если в скудости рожден
Либо чином не почтен, —
Будет взрачен и рассуден,
Знатен чином и не скуден
Для великой бороды:
Таковы ее плоды!^[312]

Незнатный и невзрачный Гедеон Криновский, никому неизвестный монах, бежавший из Казанской семинарии в Петербург, в 1754 году стал «знатен чином и нескуден», отличен Елизаветой Петровной, назначившей его придворным проповедником. О свалившемся на него благосостоянии свидетельствует ходившая по Петербургу прибаутка: «Гедеон нажил миллион»^[313]. Говорили о его щегольских атласных и бархатных рясах, шелковых чулках и башмаках с бриллиантовыми пряжками. О его холеной бороде написал Ломоносов:

Через многие расчосы
Заплету тебя я в косы,
И всю хитрость покажу,
По всем модам наряжу^[314].

Одним словом, вся сила-то оказывается в бороде. Как знать, может быть, когда Пушкин писал в поэме «Руслан и Людмила» про волшебную бороду злобного Черномора, он вспоминал «Гимн бороде» Ломоносова: «Всех удавлю вас бородою!» (IV, 37).

«Гимн бороде», разумеется, не печатался, но широко распространялся в списках. В XX веке списки были обнаружены в Петербурге, Москве, Костроме, Ярославле, Казани, Красноярске, Якутске. Можно сказать, что вся Россия читала это сочинение Ломоносова. Ознакомились с ним и представители церкви. 6 марта 1757 года императрице был подан «Всеподданнейший доклад Синода» за подписью Силвестра, архиепископа Санкт-Петербургского, Димитрия, епископа Рязанского, Амвросия, епископа Переславского, Варлаама, архимандрита Донского:

«В недавнем времени проявились в народе пашквильные стихи, подписанные Гимн бороде, в которых недовольно того, что тот пашквилянт, под видом якобы на раскольников, крайне скверныя и совести и честности христианской противныя ругательства генерально на всех персон, как прежде имевших, так и ныне имеющих бороды, написал. Но и тайну святаго крещения, к зазрительным частям тела человеческого, наводя богопротивно обругал и чрез название бороду ложных мнений завесою всех святых отец учения и предания еретически похулил. И когда по случаю бывшего с профессором Академии наук Михайлом Ломоносовым свидания и разговора о таком вовсе непотребном сочинении от синодальных членов рассуждаемо было, что оный пашквиль, как из слогу признавателно, не от простого, но от какого-нибудь школьнаго человека, а чють и не от него ли самого произошол, и что таковому сочинителю ежели в чувство не придет и не раскается надлежит, как казни Божией, так и церковной клятвы ожидать. То услыша, означенный Ломоносов исперва начал оной пашквиль шпински (то есть строптиво, насмешливо. — Н. М.) защищать, а потом, сверх всякого чаяния сам себя тому пашквильному сочинению автором оказал, ибо в глаза пред синодальными членами таковыя ругательства и укоризны на всех духовных за бороды их произносил, каковых от добраго и сущаго христианина надеяться отнюдь не возможно…»^[315]

Как видно из этого доклада, члены Синода не только возмутились «Гимном бороде», осудили его за святотатство, но и «вычислили» автора «Гимна», призвали Ломоносова к ответу. Ломоносов же, представ перед членами Синода, остался верен себе: в своем авторстве признался, «пашквиль» свой защищал, да и к тому же ругался.

В докладе Синода сказано еще об одном «пашквиле», который Ломоносов «в народ издал, в коем, между многими явными уже духовному чину ругательствы, безразумных козлят далеко почтеннейшими, нежели попов, ставит»^[316].

В делах Синода сохранился список и «Гимна бороде», и того «пашквиля», о котором здесь идет речь. Сочинение, несомненно, заслуживает внимания, потому приведем его полностью: