Барчестерские башни

— Эта синьора Нерони — вот первая погрешность,— сказала миссис Прауди.— И притом чудовищная. Чудовищная и мерзостная. Стыдитесь, мистер Слоуп, стыдитесь! Ведь вы же служитель божий!

— Милорд, я хотел бы узнать, за какую вину меня изгоняют из вашего дома!

— Вы слышите, что говорит миссис Прауди,— ответил епископ.

— Когда я сделаю историю моего увольнения достоянием гласности, милорд,— а я вынужден буду так поступить, чтобы она не бросила тень на мою репутацию,— вам вряд ли будет приятно, если мне придется упомянуть, что вы отказали мне по требованию вашей жены, поскольку ей не понравилось мое знакомство с другой дамой, дочерью одного из соборных пребендариев?

— Можете делать достоянием гласности что угодно, сэр,— сказала миссис Прауди.— Но вряд ли вы настолько безумны, что разгласите свои барчестерские похождения! Или, по-вашему, я не знаю, как вы валялись в ногах у этой твари — то есть валялись бы, будь у нее ноги! — и то и дело лизали ей руку? Поберегитесь, мистер Слоуп! Священников лишали сана за проступки куда менее вопиющие!

— Милорд, если это будет продолжаться, я окажусь вынужден подать в суд на эту женщину — то есть на миссис Прауди — за клевету.

— Мне кажется, мистер Слоуп, вам лучше сейчас удалиться,— сказал епископ.— Я пришлю вам чек на сумму, которая вам, возможно, причитается; но при настоящих обстоятельствах, возможно, будет лучше для всех, если вы покинете дворец незамедлительно. Я оплачу ваше возвращение в Лондон и выдам жалованье за будущую неделю.

— Если, однако, вы желаете остаться в епархии,— вставила миссис Прауди,— дав торжественное обещание более не видеться с этой женщиной и быть впредь осмотрительнее, епископ поговорит о вас с мистером Куиверфулом, которому нужен младший священник для Пуддингдейла. Дом там, насколько мне известно, вполне вам подойдет, не говоря уж о жалованье, которое составит пятьдесят фунтов в год.

— Пусть господь простит вам, сударыня, то, как вы обошлись со мной,— сказал мистер Слоуп с самым неземным взглядом.— Но не забывайте, сударыня, что и вам не все может сойти с рук.— И он бросил на нее весьма земной взгляд.— А епископа мне просто жаль! — И с этими словами мистер Слоуп вышел из комнаты.

Так кончились взаимоотношения епископа Барчестерского с его первым доверенным капелланом.

В одном миссис Прауди была права: мистер Слоуп не был настолько безумен, чтобы поведать всему свету о своих барчестерских похождениях. Он не попытался навязать своему другу мистеру Тауэрсу никаких письменных разоблачений самовластия миссис Прауди или глупости ее супруга. Он понимал, что для него полезнее будет вообще никак не упоминать о своем пребывании в кафедральном городе. Вскоре после описанной беседы он покинул Барчестер, отряс его прах со своих ног, входя в вагон, и не бросил ни единого тоскливого взгляда на башни собора, когда поезд умчал его от них.

Всем известно, что род Слоупов никогда не голодает: они всегда падают на ноги, точно кошки, и, где ни упали, живут всегда припеваючи. Так было и с нашим мистером Слоупом. Вернувшись в столицу, он узнал, что сахарозаводчик скончался и вдова его пребывает в неутешном горе, а другими словами, нуждается в утешении. Мистер Слоуп не замедлил утешить ее и обосновался в прекрасном доме на Бейкер-стрит. Вскоре он был уже священником церкви в окрестностях Нью-Роуд и приобрел славу одного из самых красноречивых проповедников и благочестивых служителей божьих в этой части Лондона. Там мы его и оставим.

О епископе и его супруге остается сказать лишь немногое. С этого времени уже ничто не нарушало их семейной гармонии. Вскоре кончина еще одного епископа открыла доктору Прауди доступ в палату лордов, о чем он прежде так мечтал. Но к этому времени он уже был умудрен опытом. Нет, членом палаты лордов он стал и иногда подавал голос в пользу взглядов правительства на дела церкви. Однако он твердо помнил, что истинная сфера его деятельности расположена в непосредственном соседстве с гардеробной миссис Прауди. Он больше никогда не пытался выйти из подчинения и как будто утратил всякое желание править епархией. Если он и мечтал о свободе, то лишь так, как мечтают о тысячелетнем царстве мира на земле — как о прекрасном времени, которое, может быть, и придет, но до которого никто не рассчитывает дожить. Миссис Прауди была еще в цветущих летах и, уж во всяком случае, отличалась завидным здоровьем, и у епископа не было никаких оснований опасаться, что ему придется в скором времени изведать печальную участь вдовца.

Он все еще епископ Барчестерский. Он так украсил собой этот трон, что правительство не желает перемещать его, даже с повышением. Там, наверное, он и останется под надежной опекой, пока век с его новомодными замашками не решит, что он слишком стар, и не наградит его пенсией. Что до миссис Прауди, то мы молим об одном: да живет она вечно!

ГЛАВА LII Новый настоятель вступает во владение своей резиденцией, а новый смотритель — богадельней