Баньши Ветра

– Теоретически, – встрял зубрила-Маркус. – Поднебесный Правитель хороший политик, стратег. Он умён, умудрён опытом, ответственен, наделён властью. Власть накладывает свои обязательства, потому Правитель должен быть в большей степени прекрасным и сильным политиком, уметь вести за собой народ, а не быть могучим магом. К тому же Правителя определяет Венец Времён. Ветер через Венец видит все глубинные, сокрытые, истинные качества мага и делает выбор. Но сильный и могущественный маг, искушённый в знаниях становится деканом Академии.

Фиама кивала головой, соглашаясь, как вдруг ботинок её скрипнул по полу, и все дружно повернули головы на звук. Вряд ли дочь ашуры прошла незамеченной мимо шестерых адептов, обученных небесному взору. Но она пыталась, а потому сжалась, когда Джадан угрожающе посмеялся.

– Хэ, мусор. Хэй, кто насорил в коридоре? – пробасил он.

– Слышала, Баньши, – ухмыльнулся Маркус. – Сколь ни старайся, только самый сильный маг может стать деканом. Тебе, с твоей выдающейся волшебной стрелой никогда не достичь даже звания магистра. Сиэль станет следующим деканом Академии магии Воздуха, – гордо заявил блондин, повернувшись к товарищу. Друзья поддержали его слова, кивали, улыбались и соглашались.

Фиаме стало противно от слов этой сиэльской шестёрки. Всё что они могли превозносить главного ублюдка Академии и лебезить перед ним, словно он хоть на один пункт лучше всех, потому только что родился сыном Декана. Яд вскипел в душе, тьма поднялась, ненависть загорелась, ехидство растянуло губы в улыбке, а сарказм полился изо рта Баньши.

– Но твой отец пока ещё жив. Или ты собрался убить его, чтобы занять место декана, Сиэль? – Глаза дочери ашуры распахнулись и прожигали взглядом сына Декана. Приторная улыбка померкла на его лице, она ошарашенно смотрел на полукровку и непонимающе хлопал глазами. Селена опешила с похвалой Маркусу, она тоже не нашлась. Джадан хрустнул костяшками.

– Умолкни, отребье. Сиэль подождёт, пока Декан не умрёт, – заявил Маркус. На что Баньши многозначительно вскинула брови. Молчание озадачило блондина и тогда он осознал, как двусмысленно прозвучали его слова.

– Вы кого слушаете?! Чистое небо, – всплеснула руками Селена. – Маркус имел в виду, когда Декан освободит должность, тогда, – подняла изящный палец она. – Тогда же, – девушка развернулась к полукровке и брезгливо отмахнулась, и, не скрывая сарказма, закончила, – он и о тебе позаботится.

В душе смеясь, Баньши с самым серьёзным видом продолжила, а Фиама внутри схватилась за голову, чтобы не слышать и не видеть:

– Сиэль, это так благородно с твоей стороны. Ты ведь считал меня другом и хотел «воспитать», – напомнила полукровка. Она стояла в тени ниши, а её глаза слегка светились, внушая трепет адептам. – Ты заботишься обо мне, даже готов убить родного отца за должность декана Академии, чтобы защищать и оберегать меня. – Баньши отплатила Сиэлю его же монетой, притворилась милой и доброжелательной, а говорила так сладко, что сын Декана едва слюной не подавился.

– Да, я даже знаю, как именно с тобой поступить, моя дорогая, – быстро собравшись, ответил Сиэль и криво ухмылялся. – Посажу тебя в башню, чтобы ты не пострадала, и не навредила другим. Будешь сидеть там, пока не истлеет твой скелет.

– В Башне Поднебесного Правителя? – сладко осведомилась Баньши.

– Там тебе не подойдёт, ты же у нас такая мрачная. А вот Товер Пост придётся как раз по вкусу, всё как ты любишь, – расплылся в улыбке Сиэль. Джадан посмеялся: «о да, местечко как раз для неё».

Фиама вспомнила, как скребла крышку ящика, в котором её закопали. Баньши и ненависть померкли под давлением страха. Волна мурашек пробежала по спине.

– Но как же тогда… – она робко попыталась вставить новый аргумент в споре, но не нашлась. Баньши смогла бы ответить достойно, а Фиама боялась адептов, боялась Сиэля, хоть и ненавидела свой страх, себя, его, всех людей.

– Как ты вообще смеешь свой рот раскрывать? – перебил её Маркус своим истеричным голосом. – Выродок ашурский. Не смей пререкаться с Сиэлем! Ты того не достойна.

Полукровка напряглась и сжалась. Адепты встали напротив неё полукругом, не оставляя места для манёвра, и сбежать Фиама не могла.

– Вечно ты вылезаешь откуда-то, напрашиваешься на грубость. Ты – ничтожество! Зарубил уже себе на носу. Тебе здесь не рады, и не надо лезть не в своё дело. И головы своей бритой поднимать не смей, – Маркус протянул руку и надавил на затылок полукровки, вынуждая её опустить голову. – Что ты нос свой вечно задираешь, так и напрашиваешься, чтобы тебя снасильничали! – плевался блондин. Лицо его от напряжения слегка покраснело.

Он надавил на руку сильнее, вынудив дочь ашуры поклониться, но рука соскользнула с ленты, тогда Маркус отступил, но его место занял Джадан. Фиама выпрямилась и упёрлось в огромного парня, что навис над ней.

– Вот именно! – ляпнул Джадан, схватил полукровку за руки и вдавил в стену, коленом прижал одну её ногу, и наступил на вторую, пресекая любые поползновения.