Банды Нью-Йорка

Инспектор Дэниел Карпентер собрал к шести утра в штабе 200 полицейских и отправил их в верхнюю часть города на подавление новых очагов мятежа на Второй авеню, представлявших угрозу для завода «Юнион стим уоркс» и Двадцать второй улицы, откуда полиция не смогла эвакуировать склад оружия. Отряд вошел на Вторую авеню и увидел толпу, заполнившую все свободное пространство к северу от Тридцать третьей улицы. Сотни мятежников, вооруженных мушкетами, саблями и пистолетами, смело вступили в бой с полицией, многие из них проникли в дома по обе стороны Второй авеню, на отрезке от Тридцать второй до Тридцать третьей улицы, и заняли позиции на крышах, запасясь в изобилии камнями и кирпичами. Повторяя стратегию боя на углу Бродвея и Эмити-стрит, инспектор Карпентер выстроил своих людей в две шеренги, которые медленно двинулись на север, не встречая особого сопротивления, кроме нескольких беспорядочных выстрелов, пули от которых просвистели у полицейских над головой или выщербили асфальт перед ними. Но на Тридцать второй улице мятежники, засевшие на крышах, внезапно обрушили на полицейских град кирпичей и камней, и многие стражи порядка были ранены. Толпа, которая постепенно окружала наступающий отряд, набросилась на него спереди и сзади, но люди Карпентера сражались так яростно и умело, что очистили улицу за пятнадцать минут. Отпугнув толпу, около 50 полицейских кинулись в дома, взобрались изнутри на крыши и набросились на засевших там бандитов. Те не могли противостоять косящим их дубинкам, многие прыгали вниз и разбивались. Оставшихся сбрасывали вниз сами полицейские, а тех, кто, упав на улицу, пытался убежать, валили люди Карпентера.

Около полусотни мятежников заняли салун на углу Второй авеню и Тридцать первой улицы и открыли огонь из окон, но полицейские выбили их оттуда без потерь, хотя многие и были легко ранены. Один из бандитов прострелил полисмену фуражку, но тот схватил его поперек туловища и выбросил в окно, где мозги гангстера разлетелись по мостовой.

Известия о суровых боях дошли до арсенала на Седьмой авеню, и генерал Сендфорд отправил на помощь полиции 150 пехотинцев из различных частей под командой полковника Х.Дж. О'Брайена из 11-го нью-йоркского добровольческого полка. Этот отряд был усилен двумя шестифунтовыми пушками и двадцатью пятью артиллеристами лейтенанта Иглсона. Инспектор Карпентер, увидев войска, подходящие по Второй авеню, тут же предпринял новую атаку на мятежников, но ярость бунтовщиков возросла, и они не сдавали позиций, швыряя в солдат и полицейских камнями и кирпичами и ведя плотный огонь из мушкетов и пистолетов.

Полковник О'Брайен бросил вперед войска, и пехота дала несколько залпов, но натиск мятежников оставался все таким же свирепым. Тогда лейтенант Иглсон отдал приказ стрелять из орудий, и шестуфунтовые пушки обрушили на скученные ряды мятежников разрушительный град картечи. Потребовалось шесть залпов, чтобы мятежники дрогнули, отступили и разбежались, оставляя на мостовой и в переулках множество убитых и раненых. Среди убитых была женщина с ребенком на руках. Ее уложило первым же залпом, но ребенок, прикрытый ее телом, остался невредим, хотя мать практически была растоптана носившейся туда-сюда толпой.

Когда на Второй авеню установилось относительное спокойствие, инспектор Карпентер отправился в восточную часть города, где разогнал еще несколько уличных толп. Полковник О'Брайен отвел солдат обратно в арсенал, но три часа спустя вернулся на место боя в одиночку, поскольку в тех краях находился его дом и он хотел убедиться в безопасности своей семьи. Полковник добрался домой без приключений и, выяснив, что миссис О'Брайен с детьми уехала в Бруклин к родным еще до начала боев, отправился обратно. Но когда он проезжал по Второй авеню, его узнали и несколько человек попытались стащить его с лошади; в него полетели камни. О'Брайен спешился и зашел в салун на углу Девятнадцатой улицы и Второй авеню. Когда он вышел оттуда, собралась большая толпа. Со шпагой в одной руке и револьвером в другой, полковник медленно пошел по улице к своей лошади. Но не прошел он и десяти шагов, как толпа бросилась на него, и чья-то дубинка сбила О'Брайена с ног. Полковника били и пинали, потом ему связали ноги и потащили по булыжникам. Вмешательство оказавшегося там католического священника ограничилось отправлением последних церковных обрядов, после чего святой отец отбыл, оставив О'Брайена на милость разъяренных мятежников. Более трех часов они мучили его, тыкая ножами и кинжалами, роняя камни ему на тело и на голову, волоча туда-сюда по улице под победные вопли.

Убийство полковника О'Брайена