— Что-то я тебе не верю, Джек, — буркнул он.
— Да там она, точно.
— Наверное, мне следует еще раз поговорить с твоим зятем, — в голосе Скейлса появилась угроза.
— Почему бы и нет?
— Или с Люси Николс.
Уолли явно наблюдал за его реакцией, но Джек просто уставился на него все с той же идиотской ухмылкой — это же не вопрос, верно, а стало быть, и отвечать ничего не надо.
— Ты знаешь, кто такая Люси Николс?
— Кто?
— Дурачком прикидываешься? Ждешь, пока я уйду?
— Разве вы не пойдете смотреть на покойницу?
Скейлс покачал головой и сдался. В конце концов, вся эта история его мало волновала — так показалось Джеку, и он почувствовал некоторое облегчение.
Проводив Уолли Скейлса, он тут же кинулся звонить Рою.
— Ты берешься за это дело?
— Да, но могу и передумать, — ответил Рой. — Тут все зависит от цифр — в смысле, сколько этот парень успел собрать.
— Что ты узнал о Криспине Рейна и Фрэнклине Божьем человеке?
— Как-как?
— Фрэнклин де Диос, Фрэнклин Божий. Что ты о нем знаешь?
— Они якобы работают на службу иммиграции, вылавливают «мокрые спины».[1] Полиции Второго округа дан приказ номер пять: это значит, что они не должны вмешиваться, даже если этот «крайслер» день и ночь будет торчать на Одубон-стрит.
— Но эти парни не из нашего штата.
— Ну и что с того? Федеральных агентов могут послать сюда и из Флориды.
— С какой стати им брать машину напрокат? Им должны были выдать автомобиль в местном отделении, разве не так?
— Скорее всего.
— Проверишь?
— Это можно.
— Я не слишком навалился на тебя, Рой? Не хочется отвлекать тебя, ты же служишь человечеству в баре.
— Да пошел ты!
— Но раз уж нам приходится иметь дело с этими парнями, надо знать их имена и кто они такие. Нельзя действовать вслепую, Рой, а то нам головы пооткусывают, а мы и не заметим, как. Зачем полковник приволок сюда из Флориды двух этих парней, которые чуть что хватаются за пушку?
— Можешь об этом не беспокоиться.
— В каком смысле?
— Я с этим разберусь.
— Говори толком, Рой.
— Проверю я их, проверю, черт побери!
— Что-то ты нынче не в настроении, Рой.
— Есть еще новости?
— Проверь заодно некоего Уолли Скейлса, тоже вроде бы из службы иммиграции. Он тоже явился сюда разыскивать эту самую Амелиту. Угадай, где мы его уже видели? Вчера, с полковником.
— Судя по виду, он и впрямь из службы иммиграции, — подтвердил Рой, — или из казначейства, из налоговой полиции.
— Ты выяснишь? Позвони мне, я буду у Люси. Сейчас поеду за Калленом, отвезу его к ней.
— Ты еще не знаешь, где будешь сегодня вечером, — сказал Рой. — Ты меня спроси, я тебе скажу: нынче ты у нас для разнообразия поработаешь, покопаешься у «объекта» в комнате.
— Рой, ты что, белены объелся или месячные вовремя не пришли?
— Я не могу больше видеть этот чертов бар!
— Вот это я понимаю.
Джек позвонил Люси и попросил разрешения привезти к ней Каллена. Пожалуйста, сказала она, в любое время. Он поинтересовался, навестил ли ее Уолли Скейлс.
— Он звонил мне утром, — ответила Люси. — Представился и сказал: «Насколько мне известно, в воскресенье вы ездили в Карвиль, чтобы забрать тело умершей подруги». Я сказала, что он ошибается.
— Первая ложь?
— По-крупному — первая. Я спросила его, откуда такие сведения.
— Что он ответил?
— Это, мол, не важно. Извинился за беспокойство.
— Вот и хорошо. Когда мы с ним беседовали, мне так и показалось, что он просто отрабатывает номер. Душу он в это дело не вкладывает.
— Да, но напоследок он сказал: «Передайте от меня привет отцу».
12
— Попытаюсь объяснить, — пообещала Люси, — но я уже столько раз пробовала и всякий раз сама понимаю — нет, не то. Что-то заставляет поступить так, а не иначе. Какое-то внутреннее побуждение подталкивает сделать выбор. Всегда есть разумные причины отказаться от своего решения, сколько угодно разумных причин. Всегда можно сказать: «Я же не сумасшедшая, в конце-то концов!» Но если ты послушаешься этого чувства, если ты
Они снова сидели на застекленной террасе в доме, принадлежавшем матери Люси. За окном лил дождь, в тусклом предвечернем свете все так же вился по обоям узор из банановых листьев. Отойдя от потемневшего окна, Люси села напротив Джека и Каллена — они оба устроились на диване.