Банда возвращается

– Я хочу, чтобы допрос велся с адвокатом, вы шьете мне дело о тяжелейшем убийстве, подтасовываете факты! – альбинос сорвался на крик. – Вы думаете, я ничего не понимаю? Вы же ославите меня на всю страну… Как мне потом жить со всем этим? Или вы хотите поскорее сослать меня по этапу – первого подвернувшегося. И доложить по инстанции: виновный найден… Но я ведь не виновен и понятия не имею, кто убил Виктора и что там произошло…

– Так вот я вам сейчас скажу, как все произошло, – голос Кожинова стал металлически жестким. – Достаточно двух найденных окурков, чтобы восстановить картину убийства. Вы сидели в курилке, и приход Смоленцева был для вас действительно неожиданностью. Однако вы не ушли сразу, – как рассказываете нам тут байки, – Смоленцев успел закурить и сесть в кресло. Его сигарета дотлела уже на полу, возле нее лежал длинный столбик пепла, – генерал вытер со лба пот платочком. – Вы затушили свой окурок, а затем неожиданно ударили Смоленцева тяжелой хрустальной пепельницей по голове.

– Что за бред! – альбинос вскочил.

– Сядьте, гражданин Глушко! На крик тут никого не возьмешь, – Кожинов ударил ладонью по столу, отчего Глушко немедленно затих и сел. – Дальше вы запаниковали, потому что совершили все это спонтанно, в состоянии аффекта, как говорится, – не могли же вы выбрать такое место – Кремль – для умышленного убийства. Это было; бы, согласитесь, более чем странно. Хотя и эту версию мы проверим… – голос генерала Кожинова был спокоен. – Однако никто в курилку не входил, и вы схватили тело и потащили его, чтобы спрятать в туалетной кабинке. За голову тащили?

– Я никого не тащил! – подозреваемый Глушко был смертельно бледен.

– Тащили за голову или приподнимали, и повредили шейные позвонки при этом. Затем вы быстро ушли, – генерал рассказывал с такой уверенностью, будто сам был очевидцем происходящего. – Пепельница рифленая со всех сторон, поэтому ее не было нужды протирать, а свой окурок вы не решились отыскать – у вас на то просто не было времени. А может быть, разволновавшись, забыли.

Так все было? – Кожинов пытливо заглядывал в глаза Глушко. – Или изложите свою версию?

– Я уже сказал вам, как было, но вы почему-то не хотите слушать меня.

Кожинов действительно как бы не слышал его:

– Может быть, Смоленцев на вас напал, а вы защищались? Подумайте! А потом я хочу узнать, о чем вы говорили и что послужило причиной того, что вы пришли в такое бешенство.

Подозреваемый уже подавленно молчал…

Кожинов вышел из-за стола и подошел к Макаровой:

– Что у вас, Виктория?

– Девушка заговорила полушепотом:

– Майор Бондарович получил сведения о задержании подозреваемого.

– Откуда? – искренне поразился генерал Кожинов и оглянулся на Глушко.

– От своего непосредственного начальства.

– Что он хочет?

– Сведений о задержанном и требует своего присутствия или участия в допросе.

– Ясно, – нахмурился Кожинов. – Ну и фрукт! Вот что ему передашь… Бондарович и Макарова, О часов 30 минут ночи, 24 марта 1996 года, Кремль

Бондарович курил в коридоре, поглядывая на часы, когда наконец появилась Виктория.

Девушка со сдержанной улыбкой подошла к Александру:

– Прошу прощения за долгую задержку. Мне пришлось самой ожидать, пока генерал подойдет к телефону.

Он ведет в Бутырках допрос задержанного…

– Спасибо, что вообще вернулись, я подозревал, что вы во мне разочаровались и ушли по-английски, – Александр за время ожидания справился с раздражением, которое вызывали в нем все эти тайны "мадридского двора" и не очень уважительное отношение к нему как к представителю ФСБ. – А вы, оказывается, человек обязательный. Наверное, с вами хорошо вести дела – не подведете.

– Не надо иронизировать, – тихонько покачала головой Виктория, – ситуация очень напряженная, а вы здесь, заметьте, человек незнакомый.

– Я здесь следователь ФСБ, – заметил веско Бондарович. – Что решил генерал?

– Он просил сообщить вам, что задержан Олег Александрович Глушко, – задержан по подозрению в убийстве.

– Глушко? Знакомая фамилия.

– Это руководитель видеомастерской "Каре", один из лучших клипмейкеров на телевидении.

– Понятно, да-да, – я вспомнил – видел его фамилию в списке, она одна из последних. Что слышно насчет моего участия в допросе?

– Генерал Кожинов просил сообщить вам, что в допросе, который он сейчас ведет, затрагиваются некоторые вопросы, касающиеся работы предвыборного штаба. Это вопросы высокого уровня секретности, а у вас нет необходимого допуска, – по лицу Виктории пробежала тень. – В данную минуту вопрос о допуске решить не представляется возможным. Поэтому материалы допроса в его несекретной части вы получите утром, тогда же сможете самостоятельно допросить подозреваемого… Но я думаю – не тет-а-тет…

– Ничего другого я не ожидал, – развел руками Банда. – А почему он не в Лефортово?

Виктория мягко улыбнулась: