Банда

Выйдя в коридор, Андрей остановился. За ним никто не шел. Донеслись слова Заварзина: «А парень был неплохой… Жаль, что так получилось…» В конце коридора Андрей оглянулся. Проход был пуст. Он вошел в комнатку, где стоял телефон. Быстро набрал номер.

— Света? Слушай внимательно. Не перебивай, только слушай. Где твой мотоцикл?

— Во дворе.

— На ходу?

— Заправиться надо.

— Срочно заправляйся. Сейчас половина восьмого. В десять ты должна стоять напротив нас в пролете завода.

— Какого завода?

— Стены напротив нашего гаража знаешь? Вот там. Маскируйся и жди. Час, два, сколько потребуется. Поняла? Все.

И Андрей положил трубку. Когда он вернулся в приемную, Заварзин разливал третью бутылку. Пьянка шла с ускорением.

— Что-то вы, ребята, маленько не в себе…

— А потому мы, Андрюша, маленько не в себе, — врастяжку проговорил Заварзин, — что повод у нас сегодня не больно веселый. Человек погиб, понял? Надежный, между прочим, человек… Зря в общем-то.

— Шефу виднее, — обронил Подгайцев.

— Ни фига ему не виднее! — вдруг закричал Заварзин. — В штаны наделал шеф, вот и все. Перетрухал! И мы тоже хороши…

— Мы сделали то, что от нас требовалось, — тихо, но твердо сказал Подгайцев. — А этот надежный парень раскололся перед поганым следователем, как… Как последнее дерьмо.

— Все правильно, — кивнул Феклисов. — Все путем, ребята.

— От нас он не ожидал такого, — хмыкнул Махнач. — Все понял, только когда я кружку с водкой поднес… Ну, ничего, ему не было больно. Когда столько выпьешь — уж ничего не помнишь.

— Мир праху его, — сказал Заварзин, в очередной раз поднимая стакан.

— Дай бог, чтоб и за наш упокой кто-нибудь выпил, — проговорил Подгайцев каким-то смазанным, пьяным голосом.

— Выпьем, — кивнул Заварзин. — Не переживай, Михей… Это я тебе обещаю.

Подгайцев быстро взглянул на него, но без страха, с ухмылкой, как бы зная что-то про себя, что-то уже прикидывая.

Андрей потерял ощущение времени. Вся его забота сводилась к тому, чтобы меньше выпить. Он прикидывался опьяневшим, неловко опрокинул свой стакан, тут же наполнил его водкой, что-то говорил и время от времени остро поглядывал за окно — ключи все еще висели на дверце «Мерседеса». После четвертой бутылки он окончательно убедился, что Заварзин не решится сегодня сесть за руль, заночует здесь. Пьянка продолжалась, и только темнеющее небо отмечало проходящие часы. Выйдя во двор, Андрей взглянул в сторону завода — ему показалось, что в провале стены полыхнули фары. Но, сколько он после этого ни всматривался, ничего не увидел. То ли Света затаилась, то ли еще не приехала.

Когда он вошел в комнату, Подгайцев разливал по стаканам пиво — значит, сейчас все пойдет еще круче. Пиво к хмелю прибавит дури, тяжести, сонливости. Андрей разлил две бутылки пива по стаканам, хотя видел, что в них оставалась и водка. Этого никто не заметил. Первым взял свой стакан, пригубил, но тут его качнуло, он с трудом выровнялся и прислонился к стене.

— Держись, парень! — хохотнул Заварзин. — Держись, Андрюха! Тебя еще ждут кое-какие испытания. Жизнь продолжается!

— Какие испытания?

— О! — протянул Заварзин, подняв вверх указательный палец. — Очень ответственные! Очень! Ну просто невероятно ответственные. Но мы в тебя верим. С некоторых пор мы верим в него, правда, ребята? Теперь он наш, — положив тяжелую руку на плечо, Заварзин сочно поцеловал Андрея в щеку. — Куда ему, бедному, теперь податься… Кругом одни враги, опасности, следователи шныряют по следам… Но мы с ними разберемся, правда, Андрей? Со всеми расквитаемся.

И опять Андрей расчетливо долил водку в стаканы, в которых еще были остатки пива. Эта смесь наверняка свалит самых крепких. Феклисов, уставившись перед собой, жевал, бездумно запихивая в рот кусок за куском. У Махнача взгляд остановился и глаза сошлись к переносице, к тому же он весь сотрясался и вздрагивал — началась икота. Подгайцев склонился над столом, и волосы его лежали среди тарелок. Заварзин, неопределенно улыбаясь чему-то, сидел со стаканом в руке и чуть кивал, как бы разговаривая с собой.

— Значит, так, ребята, — вдруг проговорил он ясным голосом. — Завтра утром мы должны навсегда забыть и эту пьянку, и повод. Ясно? И пьянку, и повод. Ничего не было. Никаких трогательных воспоминаний. Все. Я пошел спать. Хотя на посошок еще можно бы, а, Михей?

— Даже нужно, — Подгайцев неловко сковырнул ножом пробку с горлышка бутылки. Но разлил уверенно, поровну. — Андрей, поставь пиво на место. Пусть на утро останется, а то не выживем. Саша, тебе слово.