Баллады тюрем и заграниц (сборник)

Хижина дяди Тома. Дети горчичного рая. Это было все равно что получить письмо от Тома Сойера. Америка была не другая страна. Америка было другое измерение. Виртуальный мир. Политическая мифология. Земля была плоской, и Колумб ничего не открывал.

Меня позвали после уроков в учительскую. Там сидели директор, завуч, наша классная, председатель совета пионерской дружины, секретарь комитета комсомола школы, еще кто-то; и учитель английского. И этот учитель, англичанин наш, тридцатилетний развязный мужчина с резным профилем карточного шулера, спросил, как я посмотрю на то, чтобы переписываться с американским мальчиком. Я вытаращил глаза. Обстановка за столом потеплела.

К нам в школу пришло письмо, сказал англичанин.

И решили передать его тебе, сказал секретарь комитета комсомола.

С английским у тебя успеваемость неплохая, сказал директор.

И мне подвинули конверт. Конверт был узкий, длинный и весь белый. Вместо марки на нем был наклеен маленький советский флажок, красный с золотым серпом и молотом и звездой. А адрес был написан такой: Nick, Moskwa, USSR.

Это было письмо американского Ваньки Жукова на советскую деревню.

Но я не Ник, с сожалением и облегчением сказал я.

Это не важно, сказал незнакомый кто-то между директором и завучем. Американский мальчик из семьи трудящихся хочет дружить со своим ровесником из Советского Союза.

У меня были другие представления о дружбе. Если можно польщенно кряхтеть, то из меня исходили те самые звуки. Все слова на пэ: подсудимый подопытный пациент.

Беседа приняла общий характер и доброжелательную тональность. Она сводилась к тому, что я должен прочитать письмо, написать ответ и с надписанным конвертом сдать учителю английского, а отправят на почте они сами.

Я принес письмо домой и стал читать. Почерк был разборчивый, хотя наклон не в нашу сторону. Некоторые слова знакомые. Но само письмо не читалось. Этот американский мальчик изъяснялся совершенно не так, как Лина энд Эйда из пайониэ кэмпа. Шифровка не имела ничего общего с Питом, который хэз а мэп.

Пришла с работы мать и развеселилась. Пришел со службы отец и озаботился. Их до войны учили в школе немецкому. Еще их учили, что любой контакт с иностранцем кончается статьей за шпионаж.

Командированному в Читу сослуживцу заказали мюллеровский словарь. И я узнал, что десятилетний Ник Гарднер живет близ городка Эгз в штате Колорадо. Его папа фермер и недавно купил второй трактор. Ник тоже хочет стать фермером. Еще он хочет приехать в Советский Союз и увидеть Москву. А меня он приглашает приехать в США и пожить у них в доме, на втором этаже есть комната для гостей. (Я не уверен только насчет названия города, но если на карте СССР были Ребра и Лобковая Балка, то почему бы и нет.)

Имущество фермера не вписывалось в советское мировоззрение. Оно нас не то чтобы унижало, но приводило в истерическое веселье. Фермер должен быть худой, небритый, в рваном комбинезоне на одной лямке. Хибара заложена банку, дети просят есть. Второй трактор… Русские танки! Министр падает из окна!

На фотографии сиял лобастый вихрастый крепышок в ковбойке.

И стал я писать по-английски. Папа купил машину. Он офицер. Летом мы были в отпуске в Ленинграде. Я люблю читать Джека Лондона. Хочу стать скульптором.

Англичанин вернул мне письмо с исправлениями. Он велел заменить фотокарточку. Желательно в школьной форме и пионерском галстуке. Форму почти никто не носил по бедности и необязательности. Моя давно стала мала. Приказ был – фотографироваться по грудь, ничего.

Через полгода пришел ответ. На конверте опять стоял московский штемпель. Отец одолжил мою переписку и через неделю велел закругляться с эпистолярным жанром. Политотдел дивизии и районный КГБ имели разные задачи и взгляды на выстраивание отношений с предполагаемым противником.

Ау, колорадский фермер Ник Гарднер! Купил ли ты третий трактор? Отвоевал ли во Вьетнаме? Как растет генетически модифицированная конопля?

Я хранил то письмо. Оно попадалось мне на глаза при переездах. Я взрослел, и ситуация взрослела вместе со мной.

Только что избрали Кеннеди. Взгляд Америки на Восток потеплел. Русские запустили человека в космос. Миролюбивый юный американец откликнулся на призыв к всеобщей дружбе. Фермер. В округе никого умнее сурков.

КГБ решал задачи, мелкие тоже. Контакт? Хорошо, последим, может пригодиться. Приехать встретиться? Не так сразу. Найти ему адресат там, куда замучится ехать. Владивосток – близко к Сан-Франциско. Если ткнуть в глухую середку карты – будет Забайкалье. В Чите тоже ткнули поглубже, попали в Борзю, это почти неприятный америкосам Китай.

Ход мыслей районного КГБ прост, как гипотенуза. Должен быть отец коммунист. Достаток в семье. Мальчик хорошо учится. Активный пионер. И пятерка по английскому.

Офицеры жили богаче остальных, а я был председатель совета отряда. Первый и последний раз в жизни анкета была истолкована в мою пользу.

Вот так американец получил вместо мальчика Коли из Москвы мальчика Мишу из Борзи. Бери что дают.