Баллада об индюке и фазане

– От вас так просто не отделаешься, – проворчал Званцев. – Ну, говорите. Я засекаю время.

Я впопыхах изложила ему сватовство маленького брюнета и подслушанный разговор. Уложилась в сорок секунд.

– А теперь можете ехать.

Но я знала, что он никуда не поедет.

– Если бы все было так просто! – Званцев даже засопел от «простоты» ситуации. – Поймать одного человека, запереть его до утра в музейном погребе, а потом сдать куда следует… Только поди знай, кого именно отлавливать!

– Не прошло и получаса, как я обещала вам узнать приметы этого человека. И повторяю – мы с вами можем их узнать очень быстро. А сделать это надо, пока моторка, поболтавшись вокруг острова, не причалит возле музея. Когда обе парочки объединятся в четверку, сделать это будет сложнее.

– Тут вы правы.

– Ну так пошли!

– Куда пошли?

– К тому человеку, который знает приметы убийцы!

– Опять вы что-то не то говорите.

– Званцев, я понимаю, что вы мне не верите, но единственный способ что-то узнать – это сейчас поверить мне! Пойдемте. Мы сейчас разбудим одного человека. Он единственный мог видеть преступника…

– И вы все время молчали об этом?

– Да я хотела вам все объяснить, только вы не слушали! Я на девяносто процентов уверена, что он его той ночью видел. Мы его разбудим и зададим один-единственный вопрос. И все прояснится!

– Даже если он был в это время где-то поблизости от подъезда, он мог ничего впотьмах не разглядеть или не запомнить.

– А вы заметили, Званцев, какие они все разные? Виестур – копченый блондин, явно рыбачит в тропиках. Маленький брюнет в комментариях не нуждается. А у лысого одни бакенбарды чего стоят! Тут даже Борис хоть на что-то обратит внимание.

– Предположим…

– Ну так идем!

– Это авантюра. Во-первых, я не уверен, правду ли вы говорите. Откуда мог взяться ночью во дворе или в подъезде еще один человек? Вы же сами говорили, что зажигалку мог взять только преступник. Зачем же противоречить самой себе?

– Если хотите, я расскажу вам, как все было на самом деле, – решительно сказала я. – только идемте скорей!

– Почему вы все за меня решаете? – удивился Званцев. – Я и сам знаю, что мне делать!

– Я о вас вовсе не думаю. Я о пользе дела забочусь, – отпарировала я.

– Вот и беседуйте сами с этим мистическим свидетелем!

– А вы, значит, наотрез отказываетесь?

– Наотрез. Я уже сказал – это авантюра, и у меня на нее даже при желании времени нет.

– Хорошо. Я побеседую! Хотя бы ради того, чтобы вам стало стыдно! – пригрозила я. – А где шанс, что я доложу о результатах беседы и вы мне поверите? Опять скажете, что я горожу бред.

Тут мы со Званцевым уставились друг на друга, и я поняла, что нам в голову пришла одна и та же мысль. Но он не решался высказать ее, в ничего удивительного в этом не было. Это была не самая светлая и благородная мысль из тех, что приходят в голову сердитым и спешащим людям. Пришлось говорить мне.

– Вы можете услышать приметы убийцы, и не спрашивая о них свидетеля.

Мысленно я похвалила себя за такую удачную и обтекаемую формулировку.

– Это меня устраивает, – медленно сказал Званцев.

– Ну, пошли?

– Поехали. Вам можно ездить на багажнике?

– Думаю, что можно.

Я села боком, Званцев нажал на педаль, Я ухватилась за него, моля бога, чтобы он не убоялся щекотки. Как-то не хотелось с разгона улететь в придорожные кусты, а то к стукнуться в сосну лбом.

До Борисовых хором мы добрались молча, оставили велосипед на дороге и спустились к реке.

Званцев выразил недоумение – ведь на дорогу выходит калитка, зачем же мудрить. Но на берегу он все понял.

– Вам даже не придется прятаться под лестницу, вас прикроет тень от кустов, – дала я последние наставления. – И, что бы вы ни услышали, не смейте вмешиваться!

– Не нравится мне все это, – вовремя сообразил Званцев. – Пока мы тут глупостями занимаемся, они там бог весть что натворят.

– Наконец-то я слышу слова не мальчика, но мужа! – не удержалась я от колкости. – Чем скорее мы туда прибудем, тем меньше времени предоставим им на ихнее бог весть что.

– Ну, давайте…

– Ждите и слушайте внимательно. Заодно убедитесь в том, что я действительно выбрасывала вещи из окна. И не высовывайтесь!

Я пошла вверх по лестнице.

Через несколько минут я должна была увидеть Бориса.

И трудно сказать, что у меня зашевелилось в душе. Привязанность? Да, он умудрился привязать меня к себе и даже настолько, что мирным путем я от этой привязанности избавиться не смогла. Страх? Если это он, его нужно зажать в себе покрепче. Самолюбие? Все-таки я первая приползаю на поклон, да еще куда – в фамильное логово! Значит, не поленилась, навела справки. Удобнее всего считать это самолюбием. Не совсем правда, но и не вовсе ложь! Рабочая гипотеза. Пусть будет самолюбие.

Я поднялась, нашарила по ту сторону калитки задвижку и стала ее ковырять.

Подбежала собака и залаяла.

Это был крепкий, ухоженный пес. Я осветила его фонариком, и он залаял еще громче.