Баллада о сломанном носе

На часах чуть больше половины восьмого. Бывало, что мама несколько раз возвращалась на рассвете и каждый раз обещала, что больше этого не повторится.

Я лежу и очень осторожно ощупываю нос и щеки. Кажется, будто все лицо как-то расползлось.

Знаю, надо бы лежать и думать: «Сегодня мой день рождения, ура! Теперь я вполне официально приобрел статус подростка». Но мысли, роящиеся в моей голове, — о маме, об Аде, о Гейре, о боли и об одноклассниках с тяжелыми кулаками.

Ю-ху!

За десять минут ничего не происходит, и я встаю. На кухне лежит рецепт тор га. По-моему, у нас нет необходимых для него ингредиентов. Я наливаю в миску воды, высыпаю в нее хлопья и остатки сахара.

Если день рождения начинается плохо, дальше может быть только лучше. У большинства дней рождения градус веселья поднимается в течение дня. Было бы куда хуже, если бы дни рождения плохо заканчивались.

Я знаю, где лежит бабушкин подарок, но без нее я не собираюсь его распаковывать. Вместо этого я начинаю петь. Трудно самому оценить, как поешь, но, кажется, сегодня звучит лучше обычного. Будто сломанный нос избавил голос от неверных нот, выбив их из всех своих пазух.

Я пою так, что соседи начинают колотить в пол и в стены. Моя невидимая публика просто идеальна. Заканчиваю я, распевая песню в честь дня своего рождения во все горло.

Потом я захожу в интернет и ищу фотографии Джона Джонса. На этот раз обнаруживаю то, чего не видел раньше. Мужчина в форме сидит на стуле, наклонившись вперед и подпирая лицо руками, упертыми в колени. Но что-то тут не так. Я увеличиваю фотографию. Вместо ног у него протезы — металлические, в ботинках. Может, от отчаяния мне начинает казаться, что этот человек похож на меня. Что-то знакомое чудится мне в его носе картошкой, цвете волос и густых бровях.

«А вдруг это папа?» Найденная мной фотография — из книги портретов американских солдат, потерявших в Ираке ноги, руки и другие части тела. Я кликаю на женщину без правой руки, мужчину без глаза и солдата со следами ожогов по всему телу. Внизу на странице я нахожу электронный адрес издательства, выпустившего книжку, и пишу туда письмо:

Дорогой господин или госпожа!

Меня зовут Барт, я живу в Норвегии. Это на самом севере Европы.

Моего отца зовут Джон Джонс. По-моему, в вашей книге есть его портрет. Мой папа исчез еще до моего рождения. Думаю, он очень недолго был влюблен в мою маму.

Не могли бы вы передать ему это письмо? И сказать, что мне не так важно, есть у него ноги или нет. Для меня он — герой, и я буду счастлив, если он со мной свяжется.

Искренне ваш, Барт Нарум

P. S. Сегодня мой день рождения.

Я нашел в Сети хороший словарь. Не успев хорошенько подумать, правильно ли поступаю, я нажал на «Отправить». Если не воспользоваться любым шансом найти отца, я его никогда не найду. А теперь письмо уже ушло.

В школе у нас есть правило, по которому надо приглашать надень рождения или весь класс, или всех одноклассников одного с тобой пола. Так что меня звали очень многие. Никто ни разу не намекнул мне, чтобы я не являлся. Но маме я никогда об этом не говорил. Тогда бы она наверняка побежала покупать мне нарядную одежду и подарок имениннику, на что у нас нет денег. Вообще-то довольно напряжно быть в центре внимания весь вечер. А когда не празднуешь ничего, никого и приглашать не надо. Но мне не терпится посмотреть бабушкин подарок. Она умеет дарить — во всяком случае, лучше, чем мама, которая никогда не успевает ничего купить. И говорит, что постарается преподнести что-нибудь особенное на Новый год.

Я снова смотрю на циферблат. Скоро час. Куда подевалась мама? Раньше она никогда так поздно не приходила.

Я включаю телевизор и смотрю, ни во что не вникая. Через равные промежутки времени гляжу на часы. Мой день рождения за окном очень серый. Надеваю ботинки и выхожу. Мама обычно не сообщает, в какой бар она отправляется, но я знаю, что она часто бывает в «Wild Beers», в нескольких кварталах от нашего дома. Я прихожу туда, но там закрыто, бар работает только с четырех.

Когда я возвращаюсь, в телевизоре кто-то дерется. В соседней квартире громко включили музыку. Я сижу на диване и жду. Я уверен, что мой день рождения вот-вот, прямо в ближайшее время станет лучше. На улице идет дождь.

Уже закончили драться в телеке. Кто-то шумит в подъезде. Кажется, дождь перестал. В два часа я глотаю две таблетки парацетамола и запиваю их водой.

И вдруг в дверь звонят. В глазок я вижу бабушку — наконец-то, мне становится хорошо.

— Привет, бабушка! — восторженно говорю я, открывая дверь.