Баламут

…Обедать в ресторанах или кафе дамы отказались наотрез, заявив, что в дешевых забегаловках будет невкусно, а в дорогих есть ненулевые шансы нарваться на знакомых. Предложение отправиться в особняк Нелюбиных и поесть там отверг я, так как не горел желанием знакомиться абы с кем и на пару с Ларисой Яковлевной чувствовать себя главным блюдом дня. Поэтому включил голову и придумал неплохую альтернативу — заявил, что обед можно приготовить и самим. Если заглянуть в хороший продуктовый магазин, накупить продуктов и завалиться к нам домой.

Аристократки невесть в каком поколении залились румянцем и честно признались, что с готовкой не в ладах. А после того, как услышали, что это не проблема, загорелись нешуточным энтузиазмом и пообещали, что будут и помогать, и учиться. Очередное изменение планов на день от силы за пару минут согласовали со старшими родичами, быстренько натянули футболки поверх давно высохших купальников и полезли в Сеть в поисках «хорошего магазина».

Учиться начали еще в мясном отделе, выяснив, по какому принципу я выбирал свиную нарезку. Не забывали и об обещании помогать — радостно бросались на поиски всего того, что я озвучивал и даже порывались толкать постепенно наполнявшуюся тележку. Ну, а дома быстренько ополоснулись и разошлись по полной программе. В смысле, научились чистить картошку и с удовольствием начистили самую большую кастрюлю, попробовали пластать и отбивать мясо, самостоятельно посолили и поперчили две трети «заготовок», натерли сыр и нарезали ананас. А после того, как разобрались в технике приготовления отбивной с кольцами этого фрукта, отпихнули меня от плиты и принялись священнодействовать.

Приложили шаловливые ручки и к приготовлению пюре: как следует размяли картошку со сливочным маслом, добавили немного молока, посолили, поперчили дали нам с Язвой попробовать и слегка расстроились из-за того, что она успела нарезать овощной салат. Но самые сильные положительные эмоции получили во время уничтожения собственноручно приготовленного блюда — сияли, как два маленьких солнышка, и наслаждались не только каждым куском ароматного мяса, но и его запахом. А когда наелись до отвала и осоловели, послушались моего совета и перебрались в гостиную на диван. Там заявили, что пора придумывать планы на вторую половину дня, как-то очень уж глубоко ушли в свои мысли и… сладко засопели.

Пока Шахова загружала посуду в посудомоечную машину, я соорудил восемь здоровенных бутербродов и спустил их телохранителям, оголодавшим ничуть не меньше нас. Потом вернулся в дом, накрыл близняшек тонкими одеялами, отрегулировал климат-контроль и был отловлен освободившейся Язвой. Вернее, отконвоирован в ближайшую спальню, уложен на кровать и зафиксирован коленом, придавившим бедро. А потом прочитал прямо с экрана набранное, но не отправленное сообщение:

«Я не знаю, в каком режиме работают их коммы, и не исключаю, что мальчики, о которых ты так великодушно позаботился, могут снимать инфу все с тех же коммов или с оконных стекол. Поэтому мы с тобой продолжаем изображать влюбленных, то есть, лежим на одной кровати и беседуем вот в таком режиме…»

Я развернул над своим животом текстовый редактор, сдвинул область набора так, чтобы ею было удобно пользоваться обоим, и использовал по назначению:

«Лар, перестань объяснять причины каждого условно двусмысленного поступка: я чувствую, что все твои телодвижения обусловлены заботой…»

Она набрала половину предложения, стерла и изложила ту же мысль иначе:

«Проблема не только в тебе, но и во мне: мой жизненный опыт криком кричит, что так быстро и легко, как ты принял меня, люди друг друга не принимают, интуиция, наоборот, млеет, а подсознательный страх тебя потерять убеждает перестраховываться…»

«Я принял не тебя, а матушку в твоей душе и поступках, так как понял, за что именно она тебя зауважала и полюбила. Кстати, ты меня наверняка приняла по той же причине…»

Шахова утвердительно закивала, а потом зашевелила пальчиками:

«В каждом твоем движении, слове или жесте я узнаю ее!»

«Это здорово упростило притирку…»

— заключил я и сразу же напечатал еще одно предложение: