Баламут

Первые минут пятнадцать-двадцать делились восторгами о системности подхода «строгой наставницы», необходимости корректировать имеющиеся навыки и кое-каких нюансах правильной посадки, о которых им никто не говорил. Затем вспомнили, как крутили пластиковые рули в учебном классе автодрома, расстроено признали, что до использования правильного перехвата рук в автоматическом режиме им еще далеко, и добрались до «свободных заездов». Тут к беседе подключился и я. Вернее, стал высказывать мнение в несколько раз чаще, так как заболел гонками и уже предвкушал следующую тренировку.

Дольше всего мы обсуждали марки автомобилей, виденных в других боксах, пытались представить их характеры и, конечно же, спорили, какой мощнее, быстрее, управляемее и так далее. В конечном итоге пришли к выводу, что пробовать надо все, немного пострадали из-за того, что до водительского мастерства Шаховой нам еще расти и расти, и, основательно «согревшись», умотали в воду. Минут, эдак, на сорок.

На обратном пути девчонкам захотелось мороженого, но стоило Жене кривенько и неуверенно, но все-таки отпальцевать Михаилу это желание, как ожил мой комм, и я, кинув взгляд на фотографию Ларисы, появившуюся на экране, принял звонок:

— Да, солнце, я тебя слушаю!

— Вы на пляже?

— Да.

— Я в пяти минутах езды. Строй девчонок: вы мне нужны у центрального входа. А их охрана пусть остается на месте. Впрочем, с Мишей я свяжусь сама и все объясню.

В ее голосе ощущалась некоторая загруженность, но без негатива, так что я заявил, что начинаю шевелиться, скинул звонок и слово в слово передал ее «новый боевой приказ» Нелюбиным. Они тоже обошлись без вопросов — в темпе вытащили из колец полотенца и принялись сушить гривы. А после того, как добились некоторых успехов, влезли в шортики, натянули футболки и рванули собирать покрывала.

К центральному входу мы подбежали с небольшим опозданием, но Язва сочла это нормальным. А наш внешний вид — нет. Поэтому закинула нас домой и выделила десять минут на душ и переодевание «во что-нибудь цивильное». Мы выполнили и это распоряжение, а через четверть часа после выезда из дому выбрались из «Молнии» в подземном гараже небольшого трехэтажного особнячка и вопросительно уставились на Шахову.

— Идем за мной, ничему не удивляемся и молчим, как рыба об лед! — не очень понятно ответила она и быстрым шагом направилась к двери, над которой горела пиктограмма лифта. В холле ткнула пальцем в сенсор вызова левой кабинки, дождалась открытия створок, затолкала нас внутрь и, вместо того, чтобы нажать на один из четырех сенсоров, начала прихорашиваться перед зеркалом во всю заднюю стенку.

— Куда едем? — спросил я секунд через тридцать, и тут кабинка сама собой поехала вниз, хотя мы и так находились на минус первом, а сенсоры еще более глубоких этажей отсутствовали, как класс!

Спускались достаточно долго и, выйдя из лифта, оказались еще в одном холле, но с дверями, похожими на сейфовые. Потом прошли по запутанным коридорам метров, эдак, двести, то и дело замирая перед техно-артефактными сканерами, и в конце концов оказались премиленькой гостиной квадратов на тридцать. А там разделились: Лара в приказном порядке отправила близняшек в левую дальнюю дверь, а меня утянула в правую, провела по еще одному коридору и втолкнула в самый настоящий будуар. Правда, о назначении этой комнаты я задумался значительно позже, а первые несколько секунд усиленно тупил, ибо узнал женщину, сидевшую в легком летнем платье перед трюмо антикварного вида, и не понимал, как себя вести. В смысле, помнил, что к персонам такого уровня первыми не обращаются, но в то же время не хотел показать себя невежей. Слава богу, поклониться все-таки догадался, а когда начал выпрямляться, услышал голос государыни:

— Добрый день, Ратибор Игоревич. Прошу прощения за то, что прервала ваш отдых, но прилетела в Дагомыс буквально на несколько дней, а вопросы, которые считаю необходимым обсудить, достаточно важны.

— Ничего страшного, Ваше Императорское Величество… — заявил я, невольно залюбовался изумительно красивым лицом и точеной фигуркой женщины, либо обладающей сильнейшим сродством с Жизнью, либо не один десяток лет пользующейся услугами талантливейших целителей, и не удержал язык за зубами: — Море, солнце и пляжи никуда не убегут.

— Верно… — кивнула она, по моим ощущениям, не увидев в этом поступке ничего предосудительного. Потом фантастически пластично оторвала руку от подлокотника, бездумно дотронулась подушечкой указательного пальца со светло-розовым ноготком воистину идеально очерченной нижней губы, едва заметно прищурилась и обозначила рамки беседы: — В данный момент уличные камеры видят, как ваша машина направляется в горы, то есть, мы с вами друг другу чудимся. Тем не менее, в этих грезах я для вас Дарья Ростиславовна или государыня, вы сидите в кресле, говорите то, что думаете, и не стесняетесь задавать вопросы, а Язва тут в качестве мебели. Договорились?

— Да, государыня! — твердо сказал я, хотя сочетание прозвища Лары и слова «мебель» изрядно покоробило.