Бал Додо

Женщин Франсуа-Мари любит до безумия. Он любит их формы, цвет кожи, их наряды, их болтовню. И конечно же, он им тоже нравится, а это приводит к некоторым сложностям со стороны его бдительной и ревнивой жены. Франсуа-Мари старается сохранять спокойствие и не ссориться с семьей жены, которая все больше и больше принимает участие в его делах.

Сам будучи на коротком поводке, он живо интересуется флиртами и любовными историями других, их распутством и скандалами, которые из этого нередко вытекают. Чем пикантнее история, тем она интереснее для него. Ни одна подобная история не проходит мимо него. Остров конца столетия со своим смешанным населением, с балансированием на грани войны с Индией, эти праздные, нередко одинокие молодые женщины, переложившие на многочисленных слуг заботу о доме и детях, да еще этот климат Французского острова, горячивший кровь, — все это не способствовало процветанию нравственности. Дошло до того, что строгий и предусмотрительный Сюфрен не захотел, чтобы его войска задерживались на острове надолго, из-за того что мужчинам там настолько хорошо, что они уже не хотят идти воевать [26].

Порт-Луи хорошеет день ото дня. Тысячи саженцев, которые когда-то высадили здесь, уже выросли и затеняют улицы. По вечерам, как только наступает прохлада, все, даже дамы, прогуливаются по бульвару Марсова поля. Мужчины пьют пиво, обсуждают подписание мира с Англией или аэростатический шар, выпущенный из дома Отривов.

Похоже, что жизнь Франсуа-Мари особенно приятной была как раз перед Французской революцией. Старик, который в 1820 году будет писать эти воспоминания, уделит много внимания описанию своей молодости — и зрелости, когда ему было под сорок, — как будто эти два периода были самыми важными и незабываемыми в его жизни.

В 1787 году он буквально разрывается между обработкой земель в Морне и судоремонтным предприятием в Тру-Фанфароне. С переменным успехом он выращивает кофе, маниоку, хлопок и индиго, но ураганы часто наносят ущерб урожаям. Тростник доставляет ему куда меньше неприятностей, а через своего тестя он еще экспортирует черное дерево, добытое в горных лесах.

Из Морна в Порт-Луи он добирается на лодке, которую построил для своего личного пользования; это странная лодка, оснащенная прямым парусом, в ней есть что-то от пироги и от быстроходного рыбачьего трехмачтового баркаса. Путь по морю удобнее и быстрее, чем по земле, дороги настолько плохи, что лошади расковываются, а то и вовсе ломают ноги.

Франсуа-Мари частенько подолгу задерживается в Порт-Луи. Он ночует у друзей или в крайнем случае в своей хижине на верфи, оставаясь без пристального присмотра супруги. Таким образом, он ведет двойную жизнь: холостяка и отца семейства. Его легкий характер, веселый нрав и обаяние делают его желанным гостем для офицеров, которые останавливаются по пути в Индию и чьи корабли он ремонтирует. Многие из них поселили свои семьи на острове.

Приходят и уходят корабли, и каждый день приносит новые лица или уносит старые знакомства. По роду деятельности он постоянно общается со старшинским составом кораблей, поэтому Франсуа-Мари всегда у истоков новостей, сплетен и всего, что происходит в Лорьене или Сен-Мало, в Капе, Бурбоне и даже в Пондишери.

Уже двадцать лет, как он сослан на этот остров, ставший его родиной, и вполне счастлив в семейной жизни, но бывают дни, когда тоска по Франции одолевает его. Ему физически ее не хватает. Ему невыносимо хочется настоящей зимы со снегом на полях, мерзлой земли и лошадей, у которых пар идет из ноздрей. Ему хочется деревьев без листвы. Он умирает оттого, что больше не слышит сладкого майского запаха боярышника на изгородях Аргоата. Он мечтает о самой простой рыбе из Франции, в которой вкуса больше, чем в здешней. У него возникает жгучая потребность в гречневых лепешках, потрохах с сидром и в этих зайцах по-королевски, замаринованных в бургундском вине, которых так хорошо готовила его мать. Он даже тоскует о том, что когда-то казалось ему тягостным: мелкий, коварный, моросящий, промозглый дождь, который просачивался сквозь драповые куртки, низкое ноябрьское небо над оголенными дубами усадьбы Карноэ или невыносимый запах жижи, бурлящей летом в сточных канавах, нечищенных из-за отсутствия денег. Ему не хватает всего этого, и временами он погружается в приступы ностальгии, от которой слезы выступают на глазах. Его Анна — женщина решительная, она раз и навсегда перечеркнула ту далекую страну, о которой у нее остались лишь неясные воспоминания. Она пожимает плечами. Его собственные дети из вежливости слушают эти рассказы о тумане и снеге, об этой Бретани, которую расстояние делает сказочной, но они никогда так и не узнают той Бретани, что будоражит их отца, как приступ хронической лихорадки.

Малейший пустяк может вызвать кризис. Слово, имя, песня его детства, «Рядом с моей светловолосой» или «Три юных барабанщика», которую напевает матрос. Тогда Франция, которую он, без сомнения, никогда больше не увидит, подкатывала и брала его за горло.