Бакунин

Конечно, Бакунин во многом перегибал палку. Он сумел поставить диагноз, но не смог предложить эффективного способа лечения, кроме одного — вивисекции умирающего организма. В его прогнозах немало пробелов и просчетов. Провозгласив курс на создание федерации свободных самоуправляющихся общин, которая после революции (желательно мировой!) должна прийти на смену отжившему свой век государству, — «отец анархии», похоже, даже не задумался, каким образом будет осуществляться управление объединением подобных «безвластных» ячеек хотя бы в масштабах отдельно взятой страны или содружества стран, освободившихся от гнета эксплуататоров, как наладится обратная связь между «безгосударственными» верховными и низовыми структурами управления, каким образом на огромной территории страны будет организовываться нормальная работа железных дорог, других видов транспорта, почты и прочих систем связи, как будет финансироваться крупномасштабная хозяйственная деятельность (зато деньги вообще предполагалось отменить или заменить прудоновскими «народными деньгами»), кто будет принимать конституцию, следить за ее осуществлением и совершенствовать законы, как будет функционировать армия — не отдельные отряды самообороны, а совокупность всех вооруженных сил, призванных защитить завоевания революции.

Мировая история в XIX и XX веках лишь отчасти пошла по Бакунину. И хотя государство нигде не было «отменено», тем не менее революции в Китае, Вьетнаме, Лаосе, Анголе, Мозамбике, на Кубе, поначалу носившие партизанский характер, соответствовали в большей степени сценариям, предложенным Бакуниным, нежели прогнозам Маркса. Однако реализованная в России и ряде стран Восточной Европы марксистская модель революции не смогла полностью подтвердить тезиса о государственном социализме и коммунизме как высших и закономерных этапах в естественно-историческом процессе развития общества. Напротив, это капитализм лишний раз подтвердил свою «естественность», опирающуюся на частнособственнический инстинкт, почти автоматически возрождающийся в каждом новом поколении, как Феникс из пепла. В результате именно капитализм не только не сошел с беговой дорожки цивилизационного развития, но и обрел второе дыхание в бывших странах «победившего социализма».

А первое в мире социалистическое государство СССР — наследник тысячелетней Российской империи, просуществовав неполных 74 года, вопреки всем догмам «научного коммунизма», в одночасье рухнуло само собой, подобно карточному домику, и распалось на 15 самостоятельных государств на глазах изумленных теоретиков и практиков «социалистического строительства», а также властителей и простолюдинов, партийцев и беспартийных, ученых мужей и простецов. (Кстати, Бакунин такой вариант распада не только предвидел, но и желал.) Не нашлось силы, могущей воспрепятствовать этому трагическому, но, как оказалось, неизбежному концу. Запланированной к 80-м годам XX столетия победы коммунизма, торжественно провозглашенной в программе КПСС, так и не произошло. Вразумительных теоретических объяснений этому факту дано не было и практических выводов не сделано. Неудивительно, что партия, отказывающаяся отвечать по собственным обязательствам, быстро утратила доверие народа. Результаты общеизвестны… И все-таки иного пути для достижения всеобщего счастья, процветания и благоденствия нет и быть не может. Золотой век достижим, но только на гуманистической, эгалитарной и коллективистской основе! Не следует, однако, забывать и бакунинский завет, давно ставший крылатой фразой: «Свобода без социализма — это привилегия и несправедливость, а социализм без свободы — это рабство и животное состояние».

Колоссальная по своим масштабам и значимости фигура Бакунина сегодня, как и всегда, продолжает привлекать людей разных возрастов, независимо от их политической ориентации. Его идеи по-прежнему являются объектом пристального и неравнодушного внимания не только социологов и политиков, но будоражат также воображение деятелей литературы и искусства. В начале XX века в русской поэзии (правда, ненадолго) сложилось целое направление — «мистический анархизм». Неспроста также, по-видимому, слова о безвластии как идеале общественного устроения Михаил Булгаков вложил в уста Иешуа (Иисуса) — одной из центральных фигур своего провидческого романа «Мастер и Маргарита»: «<…> Всякая власть является насилием над людьми, <…> настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть». Так в чем же все-таки Бакунин оказался прав? Да мало ли в чем! Разве можно оспорить такие, к примеру, выводы-предупреждения:

Нельзя на месте одного командно-бюрократического монстра создавать другой.