Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

В общем, чуть не упустили мы упыря старого, в слуг его покорных едва не превратившись. Выпрыгнул он из своего ящика, словно черт из табакерки, и в невидимость свою легендарную и ушел. Стоим мы, рты раззявив, головами крутим, а он, тут как тут. Тенью молниеносной и размытой. Ухватил меня когтистой ручищей, и к полу на мостик гнет, ласково так и неотвратимо, а второй ручищей, гад, под лопатки поддерживает. Прямо не вампир, а настоящий горячий аргентинский мачо, в инклинаду(29) меня поставил, а сам клыки выпустил в смутно угадывающейся улыбочке, то ли укусить, то ли поцеловать вознамерился. Еще и нечто музыкальное с открытым ртом мурлычет, веселенький такой мотивчик, зажигательный. Ты когда последний раз зубы чистил, извращенец?! Тьфу!

- Ты не понял! – пытаясь вывернуться, просипел я. - Я не танцую! И не люблю, когда танцуют меня! Отпусти! Не то, обижусь, и сильно! А-а!

Серега, Равковым шлягером завороженный стоит, не шелохнется. А на меня вот, не подействовало.

- А-а! Серега! Он же меня сейчас есть, и пить начнет!

Бесполезно! Только и вижу, как у того в прорезях шлема, глаза бегают в бессильном бешенстве. А пошевелиться не может никак.

Тут-то волк и сыграл свою фольклорную роль, описываемую в ламмских преданиях, зачем-то в голову мою вложенных. Его по легендам, приворотные напевы упырьи, и хваленая их невидимость вампирская, совершенно не колышет. И видит он их, и чует тварей ночных, неуловимых, в любых условиях, безо всяких исключений. Схватил он кровососа клыками своими стальными за бедро, и давай из стороны в сторону, всем весом своим тягать. Как говорится, - что Тузик, грелку, того и гляди, порвет. Вой дикий тут же поднялся, и кислый тухлый запах по крипте разлился. Обделался кровосос, что ли?

Обделался или нет, не знаю, но из невидимости выпал, и меня отпустил. Серега, тоже от наваждения избавился и бросился к вампиру, обхватывая того поперек тела, вместе с ручищами когтистыми.

Молодцы! Наконец-то! Теперь мой выход! Заранее обговоренный.

Ну что, потанцуем, балерун неупокоеный? Только, я не аргентинский, а испанский народный танец покажу! Коррида, называется.

Будем считать, первая часть бандерильи прошла успешно, приступаем ко второй. Плавным, скользящим движением ступаю влево, захожу за спину Равка и, с подъемом на носочки, поднимаю обе руки, и на мгновение замираю…

Равк за мной голову поворачивает. Вижу, - у него глаза на лоб от изумления лезут. Понимаю, красиво…

Но, только для просвещенного зрителя. А ты сейчас – нет, не бык, куда тебе! Матадор к быку, с трепетным уважением относится. А ты – даже и не знаю с чем сравнить, нет настолько мерзкой твари на Земле!

Одновременно опускаюсь с носочков и, опуская руки, втыкаю ему острую вязальную спицу между лопаток.

Вой мгновенно замолкает, и вампир застывает бесчувственной колодой, с выпученными глазами и открытым ртом. Получилось! А вот сейчас будет третья, самая живодерская, и неприятная для вампира, часть Марлезонского балета.

- Серега! Хорошо держишь?

- Шлем сними! – доносится глухо из консервной банки на его голове.

- Да отпусти ты его! Голову держи! - с трудом стягиваю с него железяку. - Готов?

Серега сдувает в сторону каплю пота с верхней губы, и зажимает голову Равка тисками латных перчаток.

- Глаза заливает! Ага, готов!

Волк все никак не успокоится, мешает мне.

- Песик! Отпусти его! Фу, говорю! Он еще твоему хозяину живым понадобится, отпусти, говорю! Не мешай! – оттесняю его в сторону, а сам одной рукой в раззявленный рот Равка, плашку узкую деревянную вставляю, осторожно, чтобы о клыки не пораниться. – О-о, больной! До чего вы себя довели! Как все запущено! В общем, диагноз налицо, – жестокий кариес верхних клыков!

И пристраиваюсь со щипцами к одному из них. В глазах Равка плещется ужас. И мольба. Знаю, знаю! Мог бы пошевелиться, так нам и молиться бы уже не пришлось. Упираюсь свободной рукой ему в лоб. Во-о-от так! С хрустом выворачиваю клычище из челюсти. Один готов, ложу в специально заготовленный мешочек.

- Не, не! – продолжаю я стоматологическую экзекуцию. - Не торопитесь! Скажите «А-а»!

- А-а-а-а! – разнеслось по крипте, когда я вырвал второй клык и торжествующе показал его Сереге.

О, звук появился! Но действует спица-то! Действует! А то, понаписывают профаны ерунды всякой, – серебро в бороду, осиновый кол в ребро, чеснок под язык! Брехня все это! Бабушкина стальная спица forever!

- Да ладно! - успокоил я Равка, пряча и второй зуб в мешочек. - У тебя еще новые вырастут! Краше прежних!

- Вылафтут! Кохда? Извелги! – картаво возмутился вампир.

- Сереж! Заматывай его целиком! – а сам, кляп ему в рот пытаюсь запихнуть, чтобы шум не поднимал. - Да привязывай к волку покрепче.

- Я фас улою, патлы! Клофью халкать бутете! Пот сепя хотить! Я фассс… - всунул ему кусок тряпки все-таки, а Серега веревкой в кокон замотал, как ту куколку шелкопряда, тишина теперь. Хорошо. Однако расслабляться рано. Еще бы уйти незаметно, вообще замечательно стало.