Байкальский экспресс

Больше Селивёрстыч ни о чём меня не спрашивал. Когда я перекинул сумку в кладовую через дыру в стене, он сказал, не отрываясь от щели, через которую наблюдал обстановку:

- Гуляет он, голубчик, по двору. Застоялся. Выжди, когда отойдёт подальше и спиной повернётся. Ну, спаси Бог.

Я подтянулся на руках, протиснулся в щель и осторожно ступил на пол узкого помещения, забитого лопатами, вилами, вёдрами и прочим скарбом. Дверь его и в самом деле была тонковата. Хранившиеся за нею ценности не требовали мощной охраны. Впрочем, как и хранившееся за стенкой сено, но вот поди ж ты...

Не в меру коренастый охранник прохаживался по двору. Ноги у него коротковаты, отметил я. На сарай он не обращал никакого внимания; видно, порядком надоело ему за день это сооружение. Гуляй, милый, гуляй, подбадривал я, приникнув воспалённым глазом к округлой дырке, из которой ещё во времена, может быть, Лаврентия Берия выпал сучок и затерялся где-то.

Охранник продолжал гулять. Он прошёл вправо до конца двора, удаляясь от меня, поглядел, что растёт в той стороне на грядках и повернул обратно. Если ещё раз заинтересуется грядками - буду кидаться на дверь, решил я. Парень потоптался у крыльца, но подниматься на него не стал и опять направился в ту сторону. Теперь его внимание привлекли прибитые высоко на углу дома деревянные серп и молот, измочаленные временем и осадками до неузнаваемости. И только он, остановившись на углу, задрал голову, я сделал два пружинных шага и прыгнул на дверь...

Дверь оказалась слишком хлипкой. Замок тоже. В результате оба мы - и дверь, и я - рухнули на галерею. Это было - хуже некуда, и не миновать бы мне пули в живот или в другой какой орган, если бы охранник не был так сильно запрограммирован: он со всем вниманием стерёг дверь сеновала, а человек вылетел с грохотом совсем из другой двери...

Опомнился он, когда я вскочил на ноги и прыжками понёсся по галерее к лестнице. Автоматная очередь раздалась, когда я уже скакал по ступеням вниз; и в тот же миг распахнулась дверь дома; на крыльцо выскочил рябой.

Этот просёк ситуацию мгновенно.

- Карау-уль! - закричал он голосом, которым когда-то лихие командиры эскадронов кричали: "На ко-онь!... ", и маханул с крыльца.

Исход побега решали не секунды, а доли секунд. Рябой не мог бежать за мной по прямой траектории, потому что рисковал попасть под пули обалдевшего от усердия охранника, и помчался вдоль дома, отсекая путь к железной дороге. Но я свернул налево, за дворовые постройки.

Стартовая скорость у меня всегда была хороша, я мгновенно заработал конечностям и помчался по тропе вдоль огорода, уходящего вглубь пади. Когда рябой выскочил на тропу, между нами было расстояние метров тридцать. Он дал очередь, не снижая скорости, но, конечно, не попал.

- Не уйдёшь, падла! - закричал он, но далее бежал молча, потому что тропа была извилиста и бугриста, а скорость моя внушала ему, скорее всего, опасения, а не надежды. Я мчался, придерживая рукой сумку и не замечая веток, хлеставших по лицу. Слева громыхал Шарыжалгай, справа тянулись кусты и за ними начинался подъём в гору.

Пробежав метров триста и слегка запыхавшись, я решил, что пора начинать задуманный спектакль. Не бежать же с сумкой до истоков Шарыжалгая...

На ходу я скинул её в траву и немедленно наддал, перепрыгивая через валуны. Пробежав метров пятьдесят, оглянулся. Рябой стоял у сумки и растерянно глядел мне вслед. Вот так, дорогой. Нестандартная ситуация. Думай...

Следующие сто метров я пробежал уже лёгкой рысью, потом свернул в кусты и, продравшись сквозь них, полез в гору. Удаляться от усадьбы путевого обходчика пока не входило в мои планы.

Поднявшись выше, так, что стало видно дом, сарай, из которого я только что бежал, и огород, мимо которого улепётывал от рябого, я осторожно двинулся назад вдоль склона, наблюдая за подходом к дому. И вскоре увидел рябого... Он шёл вдоль огорода, неся на плече сумку и на животе автомат. Смирясь с моим побегом, он удовлетворился добычей. Это было вполне объяснимо: не зря же я, рискуя жизнью, бежал вместе с нею...

Тут я замер под елью, ожидая развязки этой рискованной интриги. Получится или нет?

Рябой шёл, оглядываясь по сторонам. Сумку он, наперекор любознательности, не открывал: а вдруг там какой-нибудь нехороший сюрприз? Откроешь, а из неё как рванёт... Вот он скрылся из глаз и через несколько секунд должен будет войти во двор. И тут со скалы, на которую до сих пор поднимались лишь козы, хлопнул выстрел.

Западня, которую я поставил, сработала.

* * *

Спустя примерно час я сидел на берегу моря у подножия каменной глыбы, скрывавшей меня от постороних глаз, и раздумывал, как лучше распорядиться обретённой свободой.

У берега под прозрачной толщей воды блестел узор из весёлых разноцветных камней, но чуть дальше всё исчезало, дно уходило в тёмную бездну, куда не проникал глаз. Совсем, как в человеческой жизни... Жирные чайки качались на воде, вид у них был покойный и безмятежный. Вдали, над самой поверхностью водной глади туманились горы противоположного берега.