Байгуш

  Представляюсь и озвучиваю причину случайного появления. Боевой пост убран самым обычным образом. Воздух сперт, чему причина работа вентиляторов нагретого оборудования. С потолка на длинном витом шнуре спускается испачканный мухами плафон молочного цвета, на котором обосновался слой древней пыли. Внутри этой безвкусицы едва тлеет маловаттная лампочка под которой беспокойно кружат две мушки. Слабое освещение придумано специально, чтобы бушующий беспорядок не так явно бросался в глаза.

  Окна в помещении два. Они зарешечены и никогда не отворяются, разве что форточки можно приоткрыть в жару. К ближнему окну часто подходят, потому как рисунок на линолеуме под ним основательно истёрт.

– "По ходу пьесы" дамы на посту безбожно курят, – невольно закралось подозрение. Дальним окном не пользуются, потому что его загромоздила двухметровая коммутационная стойка, за которой валяется целая куча спутанных кабелей похожая на клубок змей. Кроме того, оба окна всегда глухо занавешены тяжелыми черными шторами, в щель между которых можно наблюдать один из углов расположения части с турником и брусьями, словно проросшими из желтого песка. Справа у стены стоит рабочий стол, крытый заляпанным стеклом, под которым уложены листки с инструкциями и таблицами. На нем раскрытый журнал с многочисленными помарками, несколько крошек от еды и два телефонных аппарата. Закладкою журналу служит желтого цвета карандаш от «Koh-i-Noor» с обломанным грифелем и с тупого конца тщательно изгрызанный неизвестным. Стол оборудован тумбою, в которой устроено три выдвижных ящика, верхний из которых имеет врезанный замок. В углу напротив серый сейф с маленькой дверцей вверху и большой нижней. На боку сейфа прилеплен магнит от громкоговорителя со связкою ключей. Сверху сейфа обустроился видавший виды электрический чайник без крышки, к которому тянется в прошлом белого цвета провод. На стене в тени чайника замер таракан. Однако, есть и еще один стол, загроможденный разным оборудованием и под которым покоится целая груда пестрых женских тапочек. Но так как участие, принимаемое им в жизни весьма мало, упоминание о нем в общем-то излишне.

   По иронии судьбы мой приход пришелся на то время, когда в сменах привычкою ужинать, чем настроение дежурной было подпорчено. После заминки, что случается на службе при первом знакомстве и не особенно скрывая некоторое раздражение она все же спросила: – Чай будете? В вопросе явно прослеживалось изучение, так как звания моего не называлось умышленно.

– Нальете, так не откажусь, – поборов смущение промямлил я, – только покажи (тут и я умышленно перешел на «ты») пожалуйста, что тут не работает. А то послали, а зачем толком не объяснили.

   Эти фурии дежурных смен терпеть не могут уставного обращения, хотя при начальстве ведут себя в строгом соответствии правил. Потому получить благосклонность довольно просто. Обратись к ней не по уставу и в кармане у тебя союзник. В противном случае можно заполучить и непримиримого врага с камнем за пазухой.

   За чаем завязалось дальнейшее знакомство, переросшее впоследствии и в негласное сотрудничество. Какие мысли витали в головке дамы в сержантских погонах мне неизвестно. Я же, прилагая усилия не спугнуть жертву, неназойливо прощупывал почву на известный предмет, который все без исключения ищут в зрелых одиноких женщинах. Но дама, как и имя Галина, оказалась без меры высокомерною и тверда, что тот кремень. Прозвище "Драгун" вышло более чем удачным. Волей-неволей пришлось взять нейтральную сторону, обратив дело в порожние отношения, за небольшим исключением. На телеграф я зачастил. И причин тому было две.