Байгуш

        Долго ходили и разговаривали, всё находя неловкость коснуться друг другу рук. Наконец наши руки сомкнулись. Я впервые держал эту маленькую точёную ручку. Несмотря на все достоинства это не была рука неженки. Ладошка оказалась довольно крепкою и немного шершавою. Этим рукам были знакомы наполненные тяжелыми вёдрами деревенские будни.

        Не каждому выпадет праздником последний день августа, не каждому. А я ликовал тот раз. Мир показался значительнее прежнего, а окружающее красочнее. Шум городских улиц отступил, и я начал слышать тонкое твиньканье синиц и робкое ти-и-инь –ти-и-инь  ещё какой-то пичуги. От этого календарного числа Наташа доверилась мне. Моя игра вступала в заключительную фазу.

        Когда прошло, время от времени ругал я себя, конечно. К чему, – думал я, – затеял обман? хорошей девке мозги выкрутил впустую. Из каких соображений втиснулся в её жизнь, зажег ненужные чувства. За что сломал всё, чем питалось её сердечко. И объяснения не находил, как и очень многому другому. Разве можно понять лейтенанта с упорством обреченного отдающего ночь, чтобы разобрать опорный генератор «Гиацинт-М» и починить обмотку термостата, когда можно просто доложить о неисправности и месяцы ждать деталь? Или во имя чего офицер лезет из кожи вон в борьбе за высокие отметки на отборочных соревнованиях, когда ясно, что служить в Ливию направят по блату того, который даже не участвовал в мероприятии? Исходя из каких посылов, бездарный генерал приказывает штурмовать высоту, положив сотни жизней, когда можно блокировать противника и обойтись малой кровью? Вопросы и ещё раз вопросы. Мир полон непонятностей.

        Окончилось наше свидание, когда с красною каймою луна повисла над домами. И всё это время наши руки были вместе. Теперь при каждой встрече, шли ли в кино, просто ли бродили по паркам, мы сразу брались руками. Я настолько привык к этой ладони, что и теперь, иногда оказавшись в тех улицах, ощущаю её трепет. Так мы и пережили сентябрь, а вслед и октябрь.

        Мне нравилось проводить с нею время в кинотеатрах и наблюдать. Множество заезженных фильмов и премьер мы пережили. Я всегда с нетерпением ожидал окончание картины, чтобы искать перемены в настроении Наташи. Меня трогали, появившаяся  очень ненадолго улыбка, неожиданно полыхнувший румянец или же порой нервная бледность.  Я любитель обнаружить в женщинах изменения: любое проявление  радостных или горестных ощущений, или хотя бы тень переживаний. Как-то в «Факеле» шел показ «Калины красной». Тот раз Марина и Наташа были со мной. Чтобы удобнее сравнивать,  в креслах я намеренно расположился посередине, усадив справа Марину, а слева Наташу, устроив правую её руку в своей. Пока шла картина Марина раза три выказывала слезы, но затем быстро переменялась выражением. Увиденное на её лице запросто можно наблюдать в июле: вдруг природа будто замрёт, после внезапно задует ветер, небо почернеет, сверкнет молния и тут же ударит гром; прольётся короткая гроза; а несколько минут пройдет и снова глянет солнце. Марине свойственно меняться. Я часто смотрел её разной: и заметно отёкшей после сна, и с темными кругами под глазами, и свежею, будто ягоды малины в каплях росы, то грустною, а то веселою.  А вот Наташа всегда была одинаковою, разве что едва приметное иной раз можно было рассмотреть в её лице.

        Как и обычно Наташа на длительном протяжении оставалась холодна к картине, словно ей были далеки переживания героев. И вот началась сцена, когда Шукшин, упав на землю, просит прощения у матери. К середине монолога рецидивиста на лицо Наташи легла легкая тень, в глазах заблестело, и с её руки мне передалась едва ощутимая дрожь. До конца фильма и долго ещё вне залы Наташа оставалась под впечатлением.  Вот за эти проявления я люблю в женщинах осень.

        С наступлением зимы, сначала она, а погодя и я разъехались по отпускам. И свиделись только в марте 1987 года. Зная, что Наташа приехала, к женскому дню я готовился тщательно. По случаю достал флакончик духов «Незнакомка» и скромный букетик из трех белых хризантем.  Первый раз я заявился в общежитие в военной форме и кроме подарков держал в руках торт «Сказку». Лейтенант; тщательно выбрит; в новенькой шинели и начищенных до блеска хромачах; стрелки на галифе отутюжены обрезаться можно; в меру освежен одеколоном «О' Жен» и стучу во всё ту же обшарпанную дверь.

        Домашняя, в выцветшем розовом халатике и теплых тапочках выходит Наташа и замирает.  Военным она меня ещё не видела ни разу. А я впервые увидел ложбинку между её небольших грудок в вырезе небрежно запахнутого халата. Когда её глаза поднимаются и наши взоры встретились, зрачки девушки мгновенно взрываются черной бездной. О! это самый верный, вернее и нету, признак – пропала девка. Только по-настоящему влюбленная, обретшая своего мужчину, при неожиданной встрече на мгновение обволакивает избранника космическою бездной зрачков. Сей факт неоспорим. Наташа сделала выбор и этот выбор – я. Она любит меня. И тут же – а любит ли? ведь эта её холодность смутит любое убеждение.