Багровый прилив

— Скажи-ка мне, любезный мой капитан, — обратился тогда его величество к Квайру, — а отчего бы мне не велеть четвертовать тебя завтра же на рассвете? План, предложенный тобой, провалился полностью.

— Отчего же, ваше величество, — тут же попытался оправдаться тот, — Водачче не стал валендийским.

— Лишь потому, что мой не сильно любимый брат Карлос решил проглотить Коибру, что можно назвать весьма мудрым решением. Он замахнулся мечом на Водачче, но ударил кинжалом в куда более ближнюю цель. Усилился и другой мой весьма нелюбимый брат Антуан, чья держава приросла не только Водачче, но и целым герцогством. Я же лишь потерял — доверие моих вернейших морских псов, которым пришлось приплачивать из казны, чтобы сохранить их верность. Слышишь, Квайр, я платил им из казны, которую они должны наполнять своими рейдами!

Его величество перевёл дыхание, Квайр молчал, понимая, что каждое слово приближает его к мучительной казни.

— Ты понимаешь, что стоишь здесь, передо мной, а не вопишь от боли в подвале Панкхёрста лишь потому, что я — стар и сентиментален? Твоя авантюра обошлась Страндару слишком дорого, и если бы не моё особое к тебе отношение, Квайр, тебе уже пилили бы руки-ноги. Однако и моей сентиментальности не хватит надолго. Тебе есть что сказать?

Квайр слушал его величество, снова напомнившего капитану, чьи распутные чресла его породили, и видел, как сильно сдал его король и родитель. Он обрюзг ещё сильнее, опухшие ноги не могло скрыть никакое искусство портных, лицо же приобрело какой-то землистый оттенок. И лишь взгляд из-под, как показалось Квайру, ещё сильнее потяжелевших надбровных дуг оставался прежним — отнюдь не стариковски ярким.

— Я не сумел расколоть Адранду, ваше величество, — поклонился Квайр, — значит, я принесу в неё хаос.

— Каким образом?

Квайру показалось, что ему удалось заинтересовать короля, и он как можно скорее продолжил:

— У вашего весьма нелюбимого брата Антуана ведь нет ни сыновей, ни братьев, ни даже супруги, которая могла бы через девять месяцев родить дитя. Если он умрёт, Адранда надолго погрузится в хаос из-за борьбы за трон.

— Я велю заказать две заупокойных мессы, — произнёс его величество, — одну по рабу господнему Антуану, вторую — по рабу господнему Артуру. Какую из них я оплачу, Квайр, зависит только от тебя.

Капитан тогда согнул спину ещё сильнее и покинул малую комнату для аудиенций таким быстрым шагом, каким только позволяли приличия.

— Убивать королей — высокое искусство, Квайр, — вырвал капитана из не самых приятных воспоминаний Джаред, всё ещё глядевший тому в глаза, — и оно не терпит неточностей и фальши. Надо бить наверняка, а даже из халинского мушкета, в стволе которого бес сидит, убить с трёхсот шагов можно, попав или в голову, или в грудь. Благодаря Красному пауку у его величества лучшие врачи в Святых землях, а он сутки постился перед тем, как выйти из дворца, так что пуля в животе или кишках может и не убить его.

— Поменяем позицию, — предложил Квайр, — чтобы стрелять наверняка.

— Чёрные мушкетёры умеют стрелять не хуже нашего, а порох у них на полках насыпан, пари держу. Видишь, фитили дымятся? Они готовы стрелять в ответ и промахиваются не чаще нас с тобой.

Попадать по залп мушкетёров у Квайра не было ни малейшего желания.

— У тебя есть предложение получше?

— Если ты не опасаешься осквернить святое место кровью короля, то — да.

Квайр сразу понял, что имеет в виду его соратник. Парочка достаточно потрёпанных карминовых ряс ордена святого Нафанаила у них была припасена давно. Для того чтобы добыть их, не пришлось даже проливать ничью кровь, брат-кастелян аббатства, несмотря на показную аскезу и отказ от всего земного, был не прочь сунуть в рукав пяток медяков. Он не знал, для чего у него покупают потрёпанные рясы, однако кривая ухмылка на его лице говорила сама за себя — кастелян сделал очевидный вывод. Очередная парочка прощелыг решила попытать удачу на улицах Эпиналя, прикрываясь одеянием ордена святого Нафанаила. Хорошо подавали монахам, давшим обет нестяжательства, ветеранам войн или калекам, и те, кто не боялся ни Господа, ни баалоборцев, облачались в карминовые рясы, чтобы вечером прогулять все собранные за день подаяния. Брату-кастеляну казалось, что он насквозь видит раболепствующего перед ним Квайра — монах криво усмехался, пряча монеты в рукав, и широким жестом разрешил Квайру взять две рясы похуже. Теперь эти одежды пригодятся для куда более страшного преступления, нежели выпрашивание милости именем святого Нафанаила.

Облачившись в рясы, причём ту, что надел Джаред, пришлось сильно расставить, иначе его под ней было никак не скрыть, будущие убийцы короля огородами пробрались на зады аббатства. Обыкновенно в это время за посадками всё же следили, однако сегодня был праздник и монахи собрались в храме, чтобы помолиться вместе с его величеством. Ближе всего к королю будут стоять аббат и высшие клирики ордена, однако и для простых монахов найдётся место. А уж двигаться через толпу, оставаясь при этом незамеченными, и Квайр, и Джаред умели отлично.